– Пахнет приятно, – замечает девушка.
– Да, запах ничего!
Может это и не суп из моего мира, поскольку овощи слегка отличаются, но на вид – то, что нужно.
В дополнение к блюду Шислин наколдовала хлеба и сметаны. К счастью, в этом мире существует молоко и его производные. Наливаю ей в миску два полных черпака горячего супа, аж пар идёт, столько же наливаю себе.
На вкус – вполне неплохо. Я ожидал худшего от овощей, которые были созданы из воздуха меньше часа назад.
Девушка смотрит на происходящее безучастно, отстранённо. Никак не может выкинуть из головы момент, ради которого всё это затевалось. Всё происходящее она делает в последний раз: последняя беседа, последняя трапеза, последний луч солнца.
Тянется к ложке, без энтузиазма, словно еда в настоящий момент не имеет смысла.
Она сейчас – житель Помпеи, слышащий грохот на улице. Кот, сидящий в коробке и глядящий на склянку с ядом. Осуждённый преступник, к шее которого мчится лезвие гильотины. С тем лишь отличием, что она не связана и может освободиться в любой момент. Но девушка продолжает лежать, глядя в корзину, стоящую под ней.
– Это намного вкуснее, чем выглядит, – говорю.
Я не собираюсь её переубеждать. Если она захочет остаться в этом мире, пусть сделает это сама. Я не имею никакого права вмешиваться в её решение, но могу накормить её вкусным супом и надеяться на лучшее.
Принимаемся есть суп, закусываем потрясающим, вкуснейшим хлебом. Мягкий внутри, хрустящий снаружи. Всё как я люблю.
– Да, неплохо.
Шислин тоже принимается за еду и каждая ложка исчезает в тёмном провале её рта, словно она забрасывает еду в чёрную дыру. Хочется попросить её принять облик человека, каким она была до нападения дикарей на Варзод, но и этого права у меня нет. Пусть остаётся такой, какой хочет.
– Наверное, я должна сказать спасибо, – произносит девушка.
– Да брось, – говорю. – Люблю готовить вкусную еду.
– Я не про это. Ты решил мне помочь, ничего не прося взамен.
В голосе Шислин тоска, обречённость.
От её слов у меня ком встаёт в горле, но я заставляю себя улыбнуться. Всеми силами стараюсь выглядеть спокойным, непринуждённым. На мне лицо искусного игрока в покер: никто не поймёт, что я на самом деле чувствую.
– Я помогаю не только тебе. Жителям Карута, жителям Орнаса. Всем в округе станет легче, когда жемчужина исчезнет. Даже животные меня поблагодарят.
– И тем не менее ты здесь. Спасибо.
– Тогда и я должен тебя поблагодарить, – говорю. – Спасибо, что не заставляла меня силой. Да, ты усыпила моих друзей и вынудила меня идти Варзод, но я считаю это мягким стимулированием. Уверен, ты могла бы действовать гораздо жёстче.
Некоторое время молчим и смотрим друг на друга.
– Ты наверняка ломаешь голову, для чего я вообще всё это затеяла, – предполагает девушка.
– Нет, – говорю. – Раз затеяла – значит так надо.
– Наверное, многие люди посчитали бы, что мне невероятно повезло обрести способность повелевать снами, – произносит Шислин. – Какая разница, что я представляю собой там, в настоящем мире, если здесь, во снах, я могу делать всё, что взбредёт в голову.
Пейзаж вокруг нас меняется. Теперь наша таверна стоит на вершине горы, свистит ледяной ветер, метель заносит снег через окно.
– Я ведь могу отправиться куда угодно.
Внезапно в наших телах вырастает по дополнительной паре рук чуть ниже основной. С удивлением смотрю на четыре своих ладони.
– Я могу стать кем угодно.
В каждой из моих рук появляется по огромному изумруду. Они настолько ослепительно красивы, что дух захватывает.
– Я могу получить всё, что пожелаю.
Следом происходит и вовсе невероятное: я разделяюсь на двух отдельных людей. Причём не я и моя копия, а оба человека – это я сам. Я осознаю каждого из них, как самого себя, словно вместе с телом разделилось и сознание. Смотрю на самого себя с двух разных сторон. Затем нас становится четверо, восемь, шестнадцать... и каждое отдельное тело осознаю, будто все они – это я.
Многочисленные мои версии разлетаются во все стороны, кто куда. Один отправляется рыбачить на тропический пляж, другой стоит над жерлом вулкана, третий читает ветхие книги в древней библиотеке. И каждый из них – я.
– Я могу проживать бессчётное количество жизней в один и тот же момент времени в созданных мною же мирах.
Затем всё это исчезает и я снова оказываюсь в таверне, возле тарелки супа. С одной парой рук.