С грустью, печалью, мрачными мыслями, но выполню. И я даже улыбнусь при этом.
– Шислин... – говорю.
– Тише.
– Мне нужно сказать...
– Это не важно. Ничего не желаю знать.
– Я только хотел сказать, что ты очень замечательная девушка. Я рад, что познакомился с тобой.
Тонкие руки Шислин обвиваются вокруг моего тела и вот наши объятия становятся обоюдными. Она выбрала меня, чтобы уничтожить чёрную жемчужину, а заодно составить ей компанию по пути в царство, которое охраняет трёхголовый пёс.
– Мне надоели сны, – говорит девушка. – Это только со стороны кажется, что здесь интересно и всегда можно найти что-то новое. Развлекаться и развлекать других бесконечно. Но любой человек устанет рано или поздно, не сможет сохранить интерес к происходящему.
– Понимаю, – говорю.
– Быть всемогущим существом во снах очень весело, только если ты живёшь ещё и в настоящем мире. Когда же ты там всего лишь труп, не способный перевернуться на другой бок, сон превращается в тюрьму, которую невозможно покинуть.
– Понимаю, – говорю.
Чувствую, как её руки прижимают меня сильнее. Она впервые нашла человека, который полностью понимает, в каком положении она оказалась. Многочисленные деревенщины, которых она посещала во снах, воспринимали её божеством, демоном, хранительницей грёз. Но только не обыкновенной девушкой, которой жутко не повезло оказаться в замке посреди восставших мертвецов.
Она изливает на меня свои печали, а я всё впитываю.
Я не человек, я коралл, поглощающий и очищающий окружающую воду.
– У меня было множество друзей среди обитателей деревень. Мы с ними веселились, путешествовали, отдыхали каждую ночь, но никто из них на самом деле меня не понимал. И все они мне завидовали.
Шислин всё говорит и говорит, выпускает наружу всё, что успело накопиться в её голове за долгие годы. Где-то в её сознании прорвало дамбу и теперь потоп напряжения вырывается наружу.
Мне остаётся лишь слушать и не вмешиваться в поток её мыслей.
– Иногда я забывала, что сплю и созданный мною же мир начинал казаться реальным.
Она говорит.
– Иногда я просыпалась, и реальность казалась сном.
Она рассказывает.
– А на самом деле я очень тоскую по прежней жизни. До того, как приехала в Варзод. Пока путешествовала по миру и посещала красивые места. Я успела много чего объездить, прежде чем осесть у Бартрама.
– И каков он, этот мир? – спрашиваю.
– Большой. Бесконечный. Одной жизни не хватит, чтобы всё посетить, всё увидеть. Ты можешь не поверить, но из многих мест меня выгоняли.
– Поверю. Изетта назвала тебя капризной.
– Капризной? – удивляется Шислин.
– Точнее своенравной, но она из прислуги и не может плохо говорить о господах. Если читать между строк, то ты создала в замке капризный и придирчивый образ. Тебе это поведение кажется естественным, ведь ты родилась в благородной семье, но простые люди такое не любят.
– Правда? Никогда бы об этом не подумала. Хотя... теперь я понимаю, почему некоторые люди разговаривали со мной с неприязнью, хотя я пыталась быть вежливой.
Она говорит, а я слушаю.
Шислин рассказывает о семье, в которой родилась, о родителях, которых не стало очень рано. О богатствах, которые свалились на неё, и которые она благополучно растеряла. Она никогда не была из тех людей, которые планируют на годы вперёд.
– Я вообще растяпа, – вздыхает Шислин. – Всё, к чему я прикасалась, мгновенно разрушалось.
Мой подбородок лежит на плече девушки, её голова на моём. Мы продолжаем сидеть на лавочке по одну сторону стола.
Чувствую её руку корнями волос на затылке.
– Ещё раз спасибо, – говорит Шислин. – Спасибо, что оказался здесь.
– Пожалуйста.
Слёзы снова наворачиваются у неё на глазах. Она подаётся вперёд и чмокает меня в щёку, затем ещё раз. Последнее, отчаянное желание почувствовать тепло другого человека. Обоюдное, надо сказать.
Существо, которое так сильно напугало меня в Орнасе, оказалось обыкновенной девушкой. Долгая жизнь заставила её забыть о своей человечности, но сейчас всё выходит обратно наружу. Она сидит рядом и касается меня губами.
Вокруг нас – место, которое не существует. Оно исчезнет, как только мы уйдём, и никогда больше не появится снова. Ни один человек не посетит эту таверну. Стены запомнят наше присутствие и никому о нём не расскажут. Оно останется навечно погребено в воспоминаниях, растворится вместе с шёпотом ветра, словно его и не было.
Отстраняюсь от девушки. Смотрит мне в глаза, а я – в её пылающие огни. Её ладонь покоится на моей груди.