На удивление много звёзд в небе, когда вокруг нет ни одного источника света. В моём мире приходится строить телескопы глубоко в пустыне, чтобы исключить световое загрязнение атмосферы. А здесь подойдёт любое место, где нет костра.
Хочу, чтобы эта ночь продлилась как можно дольше. Лежать вот так, смотреть на звёзды, и ничего не делать. Чувствовать лёгкий ветерок на коже. Чтобы не наступило утро и не пришлось принимать сложных решений.
Сосущее чувство в солнечном сплетении – впереди тяжёлый день.
Но отступать нельзя.
Горизонт светлеет, значит пора.
Вокруг начинают ворочаться дарграговцы, поднимаются со своих мест затемно. Не удивлюсь, если многие из них лежали без сна и смотрели на звёзды подобно мне. Как можно спокойно спать перед опасной битвой?
– Подъём, – командует Саргот. – Подъём, подъём. Пора завтракать и собираться в путь.
Жую сушёное скорпионье мясо, запиваю водой из бурдюка. Этим утром еда кажется как никогда вкусной.
Проверяю снаряжение, несколько раз щёлкаю спуском арбалета вхолостую. Затачиваю меч гранитным оселком, рассматриваю рисунок на доле, идеально гладкое лезвие. Вскоре на нём появятся первые зазубрины.
Снаряжение в порядке.
Собираемся в молчании, пакуем иду в мешки, вешаем арбалеты и щиты на плечи, берём копья в руки.
– Выдвигаемся! – командует Саргот и мы направляемся вниз по склону.
Прочь от хребта на запад, в поход, к смерти и на смерть.
До Фаргара около шести часов пути – к обеду прибудем на место. Двигаемся по траве и рыхлой земле, идти неудобно, пустынные жители привыкли к совсем другой местности. Вес снаряжения больше не кажется обузой – теперь это залог тактического преимущества и я готов тащить с собой ещё больше, если это поможет нам в сражении.
– Эй, что там? – спрашивает Брас.
Вдалеке стоят Торнат и Аделари. Они, как разведчики, отправились вперёд войска, чтобы заранее увидеть возможную засаду.
Приближаемся к месту, где стоит девушка с отцом и видим светловолосое тело, лежащее у их ног. В спине – пять стрел.
– Фаргаровца подстрелили? – спрашиваю.
– Он рубил дерево, когда мы его обнаружили. Хотели взять его живым и допросить, но он заметил нас раньше, чем подкрались. Пришлось стрелять, чтобы не предупредил своих.
Рядом с телом лежит медный топор.
– Заберите топор, – говорит Саргот людям вокруг. – Может пригодиться.
– Я его знаю, – замечает Зулла. – Тот ещё ублюдок.
Аделари с Торнатом уходят вперёд, а мы некоторое время стоим на месте, давая им оторваться. Двигаемся дальше – две сотни человек, нервных, переживающих всё больше от ощущения грядущей битвы.
Идём по окрестностям Фаргара, чувствуем себя неуютно на враждебной территории.
Вскоре мы снова видим Аделари, ждущую впереди. У её ног лежит светловолосая женщина со связанными руками и ногами.
– Она тоже хотела убежать, – говорит девушка. – Да бегает медленно.
Староста приседает около женщины и спрашивает:
– Как тебя зовут?
– Егилун, – отвечает испуганная женщина.
Смотрит на нас и не может понять, откуда мы взялись. Явно не похожи на гумендовцев – те устраивают налёт с голыми телами, изрисованными белой краской. А мы – цивилизованные воины в доспехах и со щитами.
– Скажи мне, Егилун, – говорит Саргот. – Что ты тут делала?
– Собирала траву для вигфогов.
– Вигфоги? Это кто такие?
– Животные, – отвечает женщина. – Они любят особую траву, но она мало где растёт.
– Егилун, давай с тобой договоримся, – продолжает староста. – Мы тебя не тронем, а ты взамен расскажешь нам как можно больше о своей деревне.
Женщина начала рассказывать о Фаргаре, но ничего полезного не упомянула. Она не знает, сколько точно человек живёт в деревне, сколько домов в нём, только приблизительные цифры, которые мы и без неё прекрасно видели. Рассказала, где находится дом старосты Фаргара, но Зулла нам это рассказала в самом начале похода.
– Зулла? – спрашивает женщина.
– Ага, привет, – отвечает девушка.
– Ты жива? Тебя же утащил Гуменд.
– Да, утащили. Но мои друзья из Фаргара пришли за мной, чтобы спасти, так я и оказалась на свободе.
– Правда? – спрашивает женщина.
– Нет, конечно. Никто в Фаргаре дажё не дёрнулся, чтобы выручить свою соплеменницу. А спасли меня полные незнакомцы, которые никогда прежде меня не видели.
Женщина с ужасом смотрит на нас и не знает, как ей реагировать: молить о пощаде или вести себя как можно тише.