У нас нет ни малейшего шанса против этого монстра.
С яростной атакой Холган бежит к твари, целясь копьём под нижнюю челюсть. Если удастся, удар войдёт прямо в мозг, но и отца скакун отправляет в воздух. Лежу на боку, стараюсь унять боль в руке и в груди, пытаюсь подняться.
Больше ни один из нас не стоит на ногах. Подмога только влазит через окно.
А тварь надвигается на отца, собираясь его растоптать.
– Эй, – кричу. – Уродина!
Никакого внимания в мою сторону. Отец лежит на земле, закрывшись щитом, а ужасная чёрная морда зависает над ним в ужасном молчании. Тварь медленно поднимает копыто и наступает на лодыжку Холгана. С ужасающим хрустом она ломается.
– А-а-а, – кричит.
Пытаюсь подняться, но не получается – ноги ещё ватные, а дыхание не восстановилось.
Тварь поднимает вторую ногу и опускает на вторую лодыжку отца. Холган вопит от боли. Что же делать? У меня нет ни арбалета, ни метательного ножа. Я всё оставил на поле битвы.
Тварь убирает ногу с раздавленной лодыжки и на этот раз заносит над головой отца. Ещё мгновение и его не станет.
– Холган! – кричу. – Лови.
И бросаю ему чёрную жемчужину. Шарик пролетает по кривой дуге и в последний миг, когда кажется, что он двинется дальше, Холган поднимает руку и ловит.
В следующий момент тварь начинает извиваться, словно от сильной боли. Она трясётся, с неё сыпется чешуя, ноги подкашиваются, а тело меняет цвет. Рога извиваются, а затем вовсе отскакивают от головы и звонко стучат по полу. Глаза западают внутрь, пасть раскрывается в ужасающей агонии.
С хрустом ломаемых веток, её ноги подгибаются и она падает вниз. Несколько секунд цвет её тела переливается, а затем всё прекращается. Ужасающий скакун мёртв.
Поднимаюсь на ноги, чтобы проверить, как там Холган. Надеюсь, он не сильно пострадал.
Подхожу к нему и вижу отца...
Мой отец теперь младенец. Ему несколько месяцев отроду.
Глава 52
Младенец лежит на полу, лишь голова выглядывает из-под доспеха. Когда я бросал жемчужину, то даже не представлял, что увижу нечто подобное. Это был отчаянный жест, желание сделать хоть что-то.
Поднимаю на руки карапуза. Он пускает слюни и произносит нечленораздельные звуки. Ноги у него в порядке – больше не раздавлены.
– Холган? – спрашиваю. – Ты меня понимаешь?
Глаза малыша бегают по сторонам, руки и ноги делают бессмысленные движения. Передо мной самый обыкновенный младенец с интеллектом младенца, никак не взрослый мужчина, помолодевший на десятки лет.
Даже не знаю, как это воспринимать. Я спас отцу жизнь. И навредил ему... навредил ли? Чувствовать ли мне вину?
– Что это? – спрашивает Хоб, подходя ближе.
– Мой отец, – говорю.
Хоб смотрит сначала на младенца, потом на меня.
– Как, твой отец? – спрашивает.
– Помолодел, – говорю.
Смотрим друг на друга, два удивлённых человека, пытающихся понять, как такое возможно. Парень потирает ушибленную грудь и слегка крутит ногой после больного приземления.
Подбираю чёрную жемчужину и верчу её в руках.
– Я нашёл эту вещь в башне, – говорю. – Она позволяет человеку отнять жизнь другого человека и помолодеть.
– Почему ты о ней не рассказал?
– Ан-чу сказал, что пользоваться ей нельзя и посоветовал выкинуть. Тот, кто отнимет с её помощью жизнь, потом будет страдать столько же лет, сколько отнял.
Хоб глядит на младенца, не в силах поверить, что я держу на руках отца. Понимаю его: я и сам отказываюсь воспринимать ребёнка как родителя. Что мне теперь делать? Нести его к Бугу и Вардису? Знакомьтесь, это наш отец. Он теперь младше нас, но мы до сих пор должны его слушаться.
– Так ты обрёк его на сорок лет мучений? – спрашивает Хоб. – Он же помолодел на сорок.
– Чуть меньше, – говорю.
– Не уверен, что я хотел бы оказаться на его месте.
– Ан-чу говорил, что цену придётся заплатить, только если ты воспользовался жемчужиной намеренно. Если ненамеренно, как сейчас, платить не надо.
Хоб протягивает палец и щекочет отца по носу. Малыш смеётся и пытается ухватить друга за руку.
– Холган помолодел, а тварь, значит, состарилась? – спрашивает.
– Похоже на то, – говорю.
Продолжаем смотреть на лицо ребёнка, какие-то черты узнаются. Холган: миниатюрная версия.