— Окей, — сказала я, все ещё всматриваясь в его лицо. — Мы можем поговорить о чем тебе угодно. Но нам необязательно делать это сейчас, Блэк… если ты не хочешь. Нам ничего необязательно делать прямо сейчас.
Он покачал головой, прикрывая глаза.
— Нет, обязательно.
Борясь с паникой, которая все ещё хотела завладеть моим светом, я погладила его по шее.
— Разве ты не говорил мне, что видящим лучше не говорить, пока они не разделят свет? — мягко произнесла я. — Ты говорил, что большое количество разговоров лишь возводит стены, что нам лучше сначала разделить свет, а потом поговорить… когда мы оба будем мыслить более здраво. Нам необязательно заниматься сексом. Может, я смогу просто посидеть здесь, с тобой, какое-то время… мы достанем тебе еды, а я просто посижу здесь. Хорошо?
Он подумал над этим.
Я видела, как он размышляет над моими словами, затем в его глазах вернулся тот сильный стыд.
— Обычно это правда, — холодно произнёс он. — … О свете. Но я не хочу просто сидеть здесь с тобой, Мири. Я хочу трахаться. Я хочу по-настоящему проникнуть в твой свет… так сильно, что блядь, я не могу сейчас связно мыслить, — он вновь отвёл от меня глаза. — Но если мы сделаем это, ты можешь кое-что почувствовать во мне. Мы никогда не говорили об этом прежде… но видящие. Для них с сексом все обстоит иначе. Нам нужен этот разговор сейчас же.
Я изучала его лицо, стараясь почувствовать, что он имел в виду, но Блэк не впускал меня по-настоящему.
Сглотнув, я постаралась, чтобы мой голос прозвучал легко.
— Вот уж точно, с сексом у видящих дела обстоят иначе, — сказала я, выдавив улыбку. — Я вроде как догадалась, когда мы впервые сделали это…
— Я не это имел в виду, — Блэк повернулся и посмотрел на меня, его глаза все ещё хранили то холодное выражение. — Мы можем чувствовать, когда другой видящий был с кем-то ещё, Мириам. Не только, когда это происходит… потом. Это оставляет отпечатки в нашем свете… и на свете задействованных частей тела. Вот почему в мире видящих существуют строгие культурные нормы относительно союзов и верности. Это может расстроить, по очевидным причинам. Временами все бывает прямо таки порнографическим. Я не хочу, чтобы это ударило по тебе из ниоткуда…
Я уставилась на него, с трудом осознавая его слова.
Блэк произнёс их так спокойно, так буднично, что я была уверена — я неправильно его расслышала. Я посмотрела на его тело, затем обратно на его лицо.
— Что ты хочешь сказать? — переспросила я.
Его глаза сделались злыми.
— А как ты, блядь, думаешь, что я хочу сказать, Мириам?
Боль вспыхнула в моей груди. Затем на глаза навернулись слезы. Они нахлынули так резко, что я не успела подумать даже о том, чтобы остановить их, не говоря уж о том, чтобы скрыть их от Блэка.
— Ты спал с кем-то другим? — я увидела, как он вздрогнул от боли в моих словах. — Почему? — спросила я. — Почему, Блэк?
Он схватил меня, дёрнув к себе.
На мгновение он лишь смотрел на меня, та злость оставалась в выражении его лица, затем он как будто увидел меня по-настоящему, и злость разлетелась на куски.
— Милая… нет, — его руки сделались теплее, мягче, привлекая меня поближе к нему. — Я не трахал людей. У меня не было любовницы… меня изнасиловали. И не раз. И не только люди. Это не… — он покачал головой. — Я неправильно сказал это, понимаешь? Я говорил об изнасиловании. Я думал, ты поняла это. Я думал, ты знаешь, о чем я тебе говорю.
Я уставилась на него, чувствуя, как эта боль в моей груди меняется.
Затем она сделалась намного хуже.
Пока я смотрела, как Блэк избегает моего взгляда, эта боль тьмой хлынула в мой живот, пока я не ощутила настоящую физическую тошноту. Я вспомнила Солоника и то, что он сделал со мной. Я вспомнила, что мой дядя сделал с Блэком в Париже. Чем дольше я там сидела, тем сильнее злость и горе превращались в нечто близкое к ненависти, пока я едва не задохнулась.
Я даже не знала, кого я ненавидела в данный момент.
Возможно, какую-то часть мира, людей, которые делают такие вещи и просто уходят, всегда словно невредимые.
— Все хорошо, — Блэк целовал моё лицо, прислоняясь ко мне по-настоящему. Он вздохнул, и когда он сделал это, его свет приоткрылся сильнее. Я ощущала в нем облегчение, когда он прижимался ко мне, но я также ощущала смущение. — Прости. Я не собирался говорить тебе вот так.