— А вы, Чёрный? Что конкретно планируете? — с некоторым вызовом спросила Маргарита.
Мужчина не растерялся, и, посмотрев в упор на погрустневшую Зою, сказал:
— Я бы тоже хотел послушать твои лекции вместе с ребятами — разрешишь? Всегда было интересно, да времени не хватало. Не знаю, как мои помощники — Коря и Славный, а я бы хотел.
Она часто заморгала, не в силах отвести взгляда от его чёрных глаз, очень необычных, холодных и внимательных. В них совсем не было видно зрачков, в который раз убедилась она, и от этого становилось не по себе, будто он смотрел в самые глубины и видел всё. Но, с другой стороны, что и от кого ей скрывать? Всю жизнь её учили, что любые тайны для Бога доступны, и рано или поздно придётся в них признаться и, осознав, покаяться.
— Пожалуйста, — вежливо кивнула она и чуть улыбнулась, — буду рада расширить ваш кругозор, а если будете внимательны и прилежны — это повод лишний раз показать ребятам пример.
— Отлично придумано, Чёрный! — воскликнул в своей бурной манере Святослав Николаевич.
Они ещё некоторое время разговаривали на тему, куда потратить деньги, выделенные Аманатидисом, и решили выслушать мнение самих ребят тоже.
Незаметно наступил обед, и воспитанники детского дома пригласили на него общинных ребят, Чёрного с байкерами, Зою и Маргариту. Вышла нестандартная ситуация. Члены общины отказались от пищи детского дома и пришли в машину, где пообедали очень скромно — кусочки холодной рыбы, свежие овощи и хлеб.
— Вы извините нас, но сейчас Петров пост, мы его все соблюдаем, и было бы глупо сидеть за столом и ничего не есть, — неловко оправдывалась Зоя, чувствуя на себе взгляды байкеров и ребят из детдома. Они все расположились в светлой столовой и налегали на пышные котлеты и салат. Один из помощников Чёрного слегка покрутил у виска и усмехнулся, второй молодой парень кивнул в знак согласия. Зоя, заметив всё это, ощутила лишний раз себя белой вороной. Чёрный никак не отреагировал на выходки своих парней. После обеда он подошёл к ней, чуть ухмыляясь, и Зоя заранее знала, что мужчина сейчас скажет что-нибудь обидное и унизительное.
Так получилось, что дети ещё ели, а она, немного перехватив, готовила игровую комнату для лекции, развешивая на стене красочные плакаты — сюжеты на библейские темы. Святослав Николаевич обещал обеспечить проектор, чтобы показать ребятам фильм.
Зоя открыла все окна, какие возможно, потому что обожала свежий воздух, особенно в набитой людьми комнате.
— Бережёшь фигуру? — тихо произнёс Чёрный.
Зоя мотнула головой:
— Нет, правила, сами знаете.
— А я бы сказал, что ты зря себя мучаешь — тебе не нужны никакие диеты и посты, — неожиданно откровенно произнёс мужчина.
Он с размаху уселся на мягкий диван, схватив по пути красочную библию в синем переплёте. Зоя от смущения не знала, что ему ответить, и от этого сконцентрировала своё внимание на его чёрных мото-ботинках — тяжёлой обуви из добротной грубой кожи с круглым носом. На этот раз они были чистыми, и даже тонкие металлические вставки на носке и каблуке блестели.
— Спасибо, но я придерживаюсь поста не по причине… не из-за фигуры, — еле выдавила из себя Зоя и, окончательно смутившись, стала перекладывать с места на место томики библии.
— Наверное, твой жених нечасто говорит тебе приятное? — снова вкрадчиво спросил он, и женщина чуть было не сказала ему резко, чтобы он не говорил с ней таким тоном…, который поднимал все волосы на затылке.
— Нет, он… Он мне не жених, Маргарита преувеличила — мы друзья. С детства. А все в общине хотят нашего… воссоединения, — немного запинаясь, рассказала она.
Они встретились взглядами, и Зоя с удивлением почувствовала, как её губы улыбаются в ответ на его улыбку.
— Понятно, — медленно протянул он. — Научишь меня… как это называется? Молитвы читать?
— Вы не можете не уметь этого, каждый человек хотя бы раз в жизни разговаривал с Богом — просто от души, получается, каждый умеет молиться.
Долгое время Чёрный молча смотрел на неё.
— Представляешь, я никогда не молился — было не за чем. Знаешь, я вообще большой пофигист по жизни. Но когда уже к сорока подвалило, стал думать о многом, иногда меня это раздражает. Вот хотелось бы библию узнать. У нас некоторые парни даже в церковь ходят, да тот же Грек, а я атеистом был всю жизнь.
В удивлении от такой проникновенной, идущей от сердца речи, женщина села на диван рядом с ним. Ребята должны были вот-вот прибежать сюда из столовой, в коридоре уже слышался громкий голос Святослава Николаевича, а для Зои стало очень важным вдруг расположить к себе этого человека и, кто знает, быть может, вытащить его душу из темноты.
— Никогда не поздно прийти к Богу, но если вы пока не решили — послушайте, поспорьте, подумайте — что-то всё равно останется в душе. Если хотите, я могла бы что-нибудь рассказывать вам подробнее.
Чёрный наклонился к ней, заглядывая в глаза и улыбаясь, но Зоя видела, что его глубины оставались холодны, а где-то внутри плясало веселье.
— В обмен я мог бы просто так прокатить тебя вторым номером[11] на мотоцикле, а? Как? Тебе понравилось?
Зоя с облегчением улыбнулась его шутке, силясь не отшатнуться. Его лицо было в сантиметрах от её, и на молодую женщину пахнуло смешанными запахами сигарет и разогретой на солнце кожи.
— Спасибо, но я боюсь — очень быстро вы ездите. Да и нельзя мне… не говорите никому, что я это проделала, я серьёзно. Батюшке я покаюсь, как только он приедет, но не хочу, чтобы обо мне судачили.
Лицо мужчины изменилось, потемнело и превратилось из добродушного в язвительное.
— Хочешь сказать, что наша поездка — грех? Для тебя или для меня? А то, что я вот так сижу рядом с тобой — тоже грех?
Она надеялась найти в себе силы отвести взгляд от его безжалостных глаз, но не могла. Спасли дети, вбежавшие в комнату и начавшие галдеть и задавать вопросы.
Вскоре в ходе лекции она забыла о своих странных, балансирующих на грани вежливости, страха и какой-то непонятной тяги, отношениях с Чёрным. Дети очень внимательно слушали, читали цитаты, смотрели фрагмент фильма, а потом засыпали молодую женщину вопросами.
Незаметно подошёл вечер, все гости детского дома собрались во дворе, чтобы попрощаться. Условились сначала заехать в общину и завести детей. За рулём «Тойоты» был двоюродный брат Анастасии — Павел. Он, как только узнал, что надо будет ещё ехать на «Байк-пост» к Аманатидису, запротестовал, но деваться-то некуда.
Утренняя свежесть куда-то испарилась, небо за день очистилось, и теперь давила настоящая жара в тридцать восемь градусов в тени.
Зоя не обращала на это внимания, её больше беспокоила своя собственная реакция на холодность и равнодушие Чёрного. У него был такой отрешённый вид, будто он изо всех сил сдерживается, чтобы не заснуть, и весь бурный спор, куда и как ехать он промолчал.
Когда мужчина уже сел на мотоцикл, а две девушки побежали в здание детского дома, чтобы что-то забрать, подаренное воспитанниками, Зоя подошла к нему как будто невзначай.
— Вам настолько не понравилась моя лекция? — пытливо спросила молодая женщина.
Он надел солнцезащитные очки и посмотрел на неё сквозь абсолютно тёмные стёкла.
— Почему — красивая сказка для деток, — ответил он.
— И больше вас никак не зацепило? — незаметно для себя заволновалась Зоя, боясь потерять так быстро его интерес к библии и Богу.
— Очень, ты красиво рассказываешь. Я буду и дальше слушать, — кивнул он и вдруг добавил, — тотальная грешница.
Зоя опешила, сделала два шага от него и подумала, что сейчас он улыбнётся и обратит всё в шутку, но Чёрный серьёзно смотрел и больше ничего не добавил.
— Извините, — пролепетала она, развернулась и, как последняя трусиха, сбежала от него, а вслед услышала звучный рык мотора его мотоцикла.
Грек размашисто ходил по просторной комнате, именуемой офисом на «Байк-посту».
— Вот и хорошо, Зоя, поездите туда с недельку, вотритесь в коллектив детский, потом приготовьте какую-нибудь очень интересную лекцию, а я приглашу телевидение. Они будут снимать полностью весь день, потом, само собой, подборку сделают. Как вели себя ребята, Чёрный? — обратился он к мрачному мужчине, сидящему в глубоком и очень удобном кресле.