Блестящий санскритолог и востоковед, заведующий кафедры в Мюнхенском университете... Мне этого не понять. Или, может, его соблазнил чин группенфюрера СС?.. С Горбигером всё понятно. Старик, впал в маразм, для него нимб пророка, как погремушка для младенца. Возрастные изменения, можно сказать. Но Карл Гаусгофер, ставящий интуицию и мистику в один ряд с научным опытом и рациональными методами познания, — это феномен.
Духовная власть... Выходит, и эта война — конфликт прежде всего духовный? А грохот пушек, рокот танковых моторов, кровь, пот, слёзы миллионов — это лишь побочный эффект духовного противостояния? Всего-навсего давняя таинственная легенда, воплощённая с патологической злобой, псевдорелигиозным фанатизмом, близким к безумию восторгом?.. Бессмыслица!»
Он выпустил из побелевших пальцев ручку и быстро схватил бутылку с коньяком, стараясь, чтобы рука не дрожала и в то же время ожидая и боясь этой дрожи, и плеснул в рюмку коньяка. Быстро выпил. Потом, уже неспешно, раскурил сигару. Рука сама потянулась к ручке, и на листке, перечеркнув пролитую каплю коньяка, появились слова: «Глупость! Дерьмо!!!»
Они лишились всех припасов на четверо суток рейда. Вместе с санями исчезли продукты, часть патронов и гранат, две палатки, два примуса, запас керосина и спирта, взрывчатка, всякая всячина, необходимая в арктических условиях. Но «золотое правило Щерба» — оружие, боеприпасы и альпинистское снаряжение всегда иметь при себе — сработало и на этот раз. Кроме того, у группы Байды были примус, одна палатка и неприкосновенный запас продовольствия на сутки. Старшине и Смаге удалось спасти три надувных лодки…
Не прошло и двух часов, как бойцы группы Байды, преодолев высоту в несколько сотен метры, поднялись на вершинное плато.
Отсюда хорошо просматривался весь остров. Если бы не отдельные тёмно-серые плеши, — скальные пики, едва пробивавшиеся сквозь снежно-ледяную толщу, — можно было бы подумать, что они очутились на огромном айсберге. Обледенелые, покрытые льдом склоны, перешейки, отроги. Сверху ледник поражал: сплошные рваные трещины, огромный язык с развалами глыб, резко выделялась полоса вздыбленного чёрного льда на краю. Чуть дальше — сплошные снежные болота салатного цвета. Фиорд рассекал остров почти пополам, он был полностью замёрзший, а его устье забито торосами. Узкий пролив отделял их от расположенного на северо-западе острова Грунланн. Льда в проливе не было. Вокруг — ни зверя, ни птицы, одна лишь первозданная тишина, безмолвная ледяная пустыня.
Внимательно оглядев все доступные зрению уголки, Байда пришёл к заключению, что немцами здесь и не пахнет. Решили возвращаться.
7
«Нас здесь шестьдесят девять бойцов, полярных солдат рейха».
Майор Гревер пошевелил пальцами ног, одетых в грубые шерстяные носки ручной вязки, подумал и, аккуратно зачеркнув слово «рейха», надписал «Великой Германии».
«Есть весьма интересные личности. Вот, к примеру, обер-фельдфебель Ран. Он из Гамбурга, и его солёный язык со специфическими речевыми оборотами весьма своеобразен. Недавно я был свидетелем, как он чихвостил одного ефрейтора, но не из своих подчинённых, а из спецсостава:
— Вы ефрейтор великогерманского вермахта или паршивый клоподав?! Какой идиот произвёл вас в ефрейторы?! Отпустил патлы, точно Бетховен! Какое может быть качество связи, если вы не подстрижены!!!
А в другой раз я услышал от него фразу, заставившую меня предположить, что он, видимо, не так прост, как кажется: «Вы не солдаты рейха, а умирающие лебеди!» Он знает Сен-Санса? Или это простое совпадение? Так или иначе, хотя он несколько прямолинеен и грубоват, дело знает превосходно. И не без чувства юмора, что никоим образом не лишне в наших условиях. С таким «шписом» [3]можно не переживать за боеспособность личного состава.
— Ходячий сортир, а не солдат! Утрите сопли, Нанизан! Вы что, беременный?!
Кроме того, он мой тёзка.
Сегодня по эфиру получили циркуляр: «Готовность номер один. До операции «Вундерланд» семьдесят два часа». На этот период оперативная задача — прикрывать и сопровождать рейдер. Есть возможность увешать крестами грудь всех офицеров. Да и солдат. Приказал лейтенанту Туми закончить подготовку и составление синоптических карт. У Эрслебена всё работает безукоризненно. У Фогля тоже всё наготове.
После возвращения буду отстаивать перед командованием необходимость зондирования верхних слоёв атмосферы и широкомасштабной локации ледяных полей. Своими силами мы не в состоянии обеспечить гарантированную безопасность плавания, хотя и учитываем все тонкости и особенности местного климата, берегового рельефа, островов, течений, глубин, ледовой статистики. Очевидно, что ледовая обстановка для капитанов наших судов должна освещаться дифференциально: чистая вода и слабый лёд — приблизительно раз в сутки, при льде с полыньями — с интервалом в шесть-восемь часов, при сплошным же — непрерывно, потому что переходы от сжатия к разрежению в этих условиях измеряются часами, даже минутами».
Они ступили на лёд фиорда возле самого его устья. Воздух был студёным, терпким. Ветер не утихал. Сдавалось, он день-деньской дует во всех направлениях. С полярной стихией придётся считаться. Она такой же враг, как и фашисты, — могучий, жестокий, упрямый.
Ландшафт был пятнистый, весь испещрённый тенями и отблесками хаотичных ледяных фигур. Казалось, тучи надвигались со всех сторон. Рваные, кучевые, они щедро подсвечивались солнцем и подчёркивали игру света. Геометрически идеальные поверхности ледяных кристаллов то искрились сотнями бликов, то покрывались изысканно тонкой рябью разных оттенков, отливавших муаром.
Не удержавшись, Щербо остановился и смотрел, как над входом в фиорд солнечные лучи, продравшись сквозь тучи, прозрачными невесомыми колоннами упираются в тонкие силуэты причудливых льдин, будто отлитых из стекла и света.
«Красотища, чёрт подери... Словами не описать!.. А на самом деле — голубой ад — вот как можно назвать эту мёртвую красоту. И пусть кто-то попробует доказать мне обратное. Ледяными красотами нас не обдуришь».
Он до боли сжал челюсти. На льду необходимы осторожность и смелость. Осторожность — это неукоснительная самодисциплина и ответственность, а смелость — взвешенный, рассчитанный риск и скорость. Скорость потому, что лёд под тобой «дышит» и прогибается, ты как будто идёшь по натянутому брезенту и, когда чувствуешь, что можно пройти, не «нырнув», — надо идти. Тонкий лёд трещит, тебе хочется бежать во весь дух, но ты знаешь, что делать этого никак нельзя: за тобой следуют другие, а если ты повредишь лёд, мгновенно пойдут трещины, и кто-то непременно «нырнёт». Тем, кто идёт по льду впервые, усвоить это не так просто. Однако ребята, думаю, прочувствовали ситуацию и усвоили мои наставления. Ох, как нам сейчас нужна удача!..
Рюкзак хорошо лежит, плотно... В походе плохо уложенная ноша портит настроение, жмёт, выматывает нервы.
Солнце осталось слева и позади, оно медленно садилось. Прямо на глазах в горизонт вклинивался чёрный силуэт отдалённой скалы. А слева холодно мигнул бледный и страшный месяц. Он принёс лютую стужу, и они ощущали это с каждой минутой всё больше и больше. Час назад термометр показывал минус пять. Сколько же сейчас?..
Хаос ледяных торосов вблизи был теперь не столь красивым и казался скорее композицией, порождённой дьяволом. На некоторых участках переходы были изнурительны, ноги увязали по колено в насыщенной водой снежной каше, отчего ботинки промокли насквозь. Время от времени на их пути возникали отвесные уступы, узенькие разводья и разломы. Байда, который шёл первым, всё время прощупывал снег. Часто раздавались окрики: «Осторожно, вымоина!», «Разлом!», «Тяжёлый участок!» Трещины разинули свои зловещие пасти, подстерегая их на каждом шагу. И хотя в душах билось подсознательное желание поскорее миновать этот безжалостный район, идти приходилось медленно — не больше километра в час. Лыжи ежеминутно тонули или увязали в мокром снеге и глубоких лужах, укрывавших поверхность льда. «Шаг вправо... два влево» — этим ограничивалось их общение.