– Постойте, – прошептала я, мельком оглянувший на, к счастью, еще погруженный в сонную тьму дом. – Давайте присядем.
Супруги медленно подошли к ближайшей каменной скамье в тени деревьев, присели. Я опустилась на колени перед женщиной.
– Позвольте мне взглянуть.
Отчаянно всхлипнув, та дрожащими руками протянула мне спящее дитя. Я не стала забирать, лишь молча смотрела. Уже сейчас и даже в предутреннем полумраке было видно, что девочка станет редкой красавицей. Осторожно, чтобы не нарушить сладкий безмятежный сон, я чуть развернула мягкую ткань и, зная, что не обожгу, коснулась крохотных ладошек. На их тыльной стороне отчетливо угадывался знакомый силуэт цветка ириса. Но он пока еще подрагивал, то исчезая, то появляясь.
Я не была уверена, хватит ли у меня сил. И старалась не думать, что со мной будет, если не смогу справиться. Правильно говорил Джабраил, судьба жестоко наказывала шедших наперекор ее воле.
Контур ирисов на моих ладонях вспыхнул багрово-красным, словно пытался прожечь кожу. Закусив губы, чтобы не заорать от боли, я не отводила пальцев от дрожащего клейма новорожденной предсказательницы. Нехотя, но оно потихоньку начало поддаваться. И в последний раз засветившись, изображение ирисов исчезло с крохотных ладошек.
С трудом собравшись силами, я кое-как поднялась на ноги. Мужчина хотел мне помочь, но я остановила его жестом.
– Нас нельзя касаться, – мой язык словно бы задеревенел, слова давались с громадным трудом. – И...и вы ошиблись, ваша дочь не предсказательница. Забудьте, что видели у нее клеймо, и не смейте никому об этом рассказывать.
Мужчина упал на колени и коснулся губами подола моего платья.
– Не благодарите меня, – прошептала я едва слышно. – Я сделала это не ради вас, а ради вашей дочери. Поверьте, нет большего горя, чем ведать чужие жизни и при этом не иметь своей. Уходите, прошу вас. Уходите, пока не поздно.
Они и сами не хотели лишний раз задерживаться. Еще раз поклонившись, супруги спешно скрылись за воротами. А я снова устало опустилась на колени. Будто бы обожженные, ладони нестерпимо болели, но куда больше истязали мрачные мысли. Ведь когда-то так же к дому предсказателей принесли меня мои родители. Но почему им по пути не встретился кто-то знающий, что от клейма на первом году жизни еще можно избавиться? Почему никто не спас меня от этого проклятого предназначения?! Но что толку было теперь сокрушаться и сожалеть о тех, кто был бы мне семьей, но уже лет девятнадцать как покинул этот мир. Сейчас имелись вопросы и понасущней. Я могла поклясться, что заметила мелькнувшую за деревьями тень. А значит, кто-то видел, как я сняла клеймо с ребенка.
День у шатра на площади прошел ни чем не примечательно. Если не считать саднящие болью ладони и продолжающий обсуждать покушение на эмирхана народ. Я лишний раз не вслушивалась в пересуды, делая вид, что меня это совсем не касается. Но с мыслями о Дагнаре справиться не могла. Хотелось бежать прочь от своего черного шатра, пусть даже в пустыню. И до последнего вздоха пытаться найти темноволосого воина, в которого так опрометчиво влюбилась. Пусть ему я теперь была безразлична, но все же я имела право получить ответ на это злосчастное 'почему?'. Но, увы, единственным моим лекарем могло стать только время. А оно, хоть и залечивало раны, но было в этом слишком медлительно.
Вечером я рассказала джинну о произошедшем. Тот сильно озадачился.
– Гадаешь, зачем это могло понадобиться судьбе? – мрачно поинтересовалась я. – Так может, у нее были совсем другие планы.
– Этого нам пока не узнать. Но то, что ты смогла снять клеймо, меня несказанно радует. Ты становишься сильнее, Сария, а значит, мои уроки не прошли даром. Я уже начинаю верить, что к тому моменту, как мы доберемся до затерянного храма, ты будешь готова к ритуалу.
– Ритуалу? – опешила я.
Судя по ясно мелькнувшей на полупрозрачном лице досаде, Джабраил явно взболтнул лишнее.
– Хорошо, хорошо, не смотри на меня так, – он вздохнул. – Хотя тебе не время пока еще знать, но я поясню. В Сиапех тебя ждет не просто будто бы случайная смерть. Будь готова к ритуальному убийству. Надеюсь, я тебя лишний раз не напугал.