– Как ты? – Зехир приобнял меня за плечи. Стало уже ощутимо прохладно, так что прикосновение горячих пальцев даже на мгновение обожгло.
– Я не знаю, что и думать, – устало пробормотала я. – Все запуталась в такой плотный клубок, что ничего уже невозможно понять.
– Прости, что сегодня не был рядом с тобой, – Зехир развернул меня к себе. В серо-синих глазах отчетливо читалось беспокойство и безграничная нежность. Теперь, не сомневаясь ни в своих, ни в его чувствах, я искренне недоумевала, как я раньше этого не поняла. И так хотелось кинуться в его объятия, ощутить его тепло и ласку, стать его женой по-настоящему... Но слишком крепко засели слова Джабраила о неминуемой боли потери. Меньше всего на свете я хотела, чтобы Зехир страдал.
Но все же не удержалась от мучающего меня вопроса:
– Сейчас, конечно, не подходящее время, да и не важно это по сравнению с творящимся в мире, но все же, Зехир, ответь мне, пожалуйста, – я робко подняла на него глаза. – Вчера в храме ты бы и вправду меня поцеловал?
– Да, – он кивнул. Внимательный взгляд скользил по моему лицу, словно пытаясь что-то прочесть.
Теперь я дико жалела, что остановила его тогда. И пусть бы этот единственный поцелуй был наполнен горечью и гневом, но сейчас мне он казался величайшим подарком судьбы. Подарком, который я сама же трусливо отвергла.
– Ты все верно тогда сказала, – Зехир ласково заправил мне за ухо выбившуюся прядь, – не стоило портить вкусом злости наш первый поцелуй. Но сейчас все совсем иначе, – он едва уловимо провел кончиками пальцев по моим губам и наклонился к лицу.
Хотелось просто закрыть глаза и чувствовать... Запомнить каждое мгновение пусть крохотного по меркам мироздания, но столь драгоценного для меня краткого счастья... Здесь, среди умиротворяющего полумрака опустившейся ночи, на небольшом балкончике, скрытым деревьями сада от чужих глаз...
Но я поспешила отстраниться от Зехира. Даже на несколько шагов отошла. Отвернулась к перилам, чтобы он не заметил навернувшихся слез.
– Прости, – старалась говорить как можно равнодушней, даже с холодом в голосе, – но ты ведь знаешь, я люблю другого.
– Знаю, – без каких-либо эмоций ответил он. – Извини, на мгновение забылся. Все же ты достаточно красива, чтобы вызывать вполне естественный интерес.
Меня словно ледяной водой обдало. Не думала, что возводить между нами стену будет столь мучительно. Но пусть лучше сейчас Зехир испытает разочарование, чем будет страдать потом. А я...таков уж мой удел. Как говорил Джабраил, смирение и страдание.
– Господин, – послышался из комнаты голос заглянувшей Тамилы, – там вас и госпожу спрашивают.
– Кто? – спросил Зехир без особого интереса.
– Стражники, – растерянно пояснила служанка, – говорят, от самого правителя Дазира.
– Быть может, из-за святилища? – предположила я.
– Сомневаюсь, – он нахмурился. – Сейчас сами и узнаем.
Двое стражников ждали нас в гостиной. Приветственно поклонились, и один из них произнес:
– Правитель Дазир желает немедля вас видеть.
– Если он так желает, то пусть приходит сам, – Зехир и бровью не повел. – Или пусть ждет до завтра.
Переглянувшись, стражники снова поклонились и вышли. Тамила повела их к выходу, а я не удержалась:
– А разве так можно на приказы правителя отвечать?
– Мой род по знатности уступает только роду самого эмирхана, – невозмутимо пояснил Зехир. – А уж с правителями городов я вполне могу общаться на равных. Притом, как известно, Дазир славен слабохарактерностью, и за него все решает его жена. Так что вызвать нас на пороге ночи – это ее каприз.
– Латифы? – я с трудом вспомнила ее имя. – Но зачем мы могли ей понадобиться?
– Какой-нибудь корыстный умысел, – Зехир пожал плечами. – Она ведь видела, как ты справилась тогда с напавшими на оазис джиннами. И быть может, теперь рассудила, что ты вполне можешь защищать ее персону от новой угрозы. Ведь от ифритов никакая стража не поможет.
– Я тоже от ифритов не помогу, – я покачала головой.
– Господин, госпожа, – в гостиную заглянула Тамила, – не желаете ли чаю?
Я часто закивала. Все, что угодно, лишь бы отстрочить возвращение в спальню. Ведь теперь Зехир, само собой, будет отчужденным. А заснуть без таких привычных его объятий мне уже казалось невозможным. И грядущие ночи рисовались безумно мучительными. Невыносимо это – знать, что любишь и любима, и при этом, всеми силами рушить последние крохи теплых отношений.
Тамила принесла высокий изящный чайник, две чаши из тонкого фарфора и удалилась. Мы с Зехиром сидели напротив друг друга, и казалось, что между нами не всего лишь низкий круглый стол, а огромная непреодолимая стена. Молча и не спеша пили чай. Мне сразу вспомнилось, как в Ардалле мы так же сидели с ним в гостиной, и Зехир предложил стать его женой. Вот только это было словно целую вечность назад. Интересно, знал ли он уже тогда о своих чувствах ко мне? Или так же не осознавал их?