– Может, хоть сейчас двум народам снова удастся примириться, – неуверенно произнесла я. Сама-то в этом очень сомневалась. Пусть я судила только по Джабраилу, но он настолько открыто всегда выказывал свою неприязнь к людской расе, что о каком-либо примирении и речи не шло.
– Это во многом зависит как раз от Дастрияра, – Зехир мельком обернулся на юношу.
– Почему? – испуганно пискнул тот.
– Потому что ты – будущий эмирхан. И только тебе по силам создать новый союз.
Дастрияр нервно хихикнул. Боюсь, у несчастного назревала истерика.
Белесый туман как раз начал понемногу редеть, пока не исчез совсем. Облака остались внизу, здесь же ярко и все так же зловеще сиял багровый Нарайян. Но даже его неприятный сейчас свет не мог испортить восторженное впечатление. Перед нами раскинулся ступенчатый водопад. Громадный, застилающий собой половину небосклона. И несмотря на свою эфемерную полупрозрачность, монументальный и величественный. Вместо воды по ступеням струился свет всех возможных оттенков. И будто бы каждый был подобран с удивительной тщательностью, создавая ни с чем несравнимую игру переливов. Здесь ступени заканчивались. Последняя из них завершалась стеной струящегося многогранного синего света.
– А где город? – не поняла я, когда ко мне вернулся дар речи.
– Как же вы люди приземлено мыслите, – ожидающий нас здесь Джабраил снисходительно покачал головой. – Джиннам ни к чему уродство ваших каменных творений.
– И вежливость им, видимо, тоже ни к чему, – Зехир не остался в долгу.
– Давайте не будем ругаться, – уже не знаю, в который раз за время общения этих двоих, попросила я. – Сейчас имеются вопросы поважнее. Джабраил, ты вызвался нас вести, так веди уже.
Вместо ответа тот исчез за пеленой синего света. По-прежнему держащий меня за руку Зехир последовал за ним.
Что бы там джинн не утверждал по поводу людских городов, здесь все-таки тоже был город. Пусть полупрозрачный, и дома из-за особенностей архитектуры больше походили на витые башни. Но все же это были именно дома. Дома вдоль улиц. Эфемерная мостовая становилась вполне ощутимой, стоило только на нее ступить. Все же не зря здесь все возводили еще с расчетом на людей. И уже было не страшно упасть. Даже Дастрияр немного приободрился. Я же все исподтишка поглядывала на Джабраила. Могла лишь гадать, каково ему вернуться туда, где он не был, быть может, сотни лет, ведь век джиннов несравнимо с человеческим долог. Но мой друг хранил все ту же привычную невозмутимость. Лишь пару раз сверкнувшие странным блеском глаза выдавали его неравнодушие.
– И где все? – Зехир огляделся. – Где ваша бравая стража, которая должна схватить незваных гостей?
– Нашей бравой страже ни к чему выскакивать из-за угла, разъяренно размахивая оружием, – парировал Джабраил. – Не сомневайтесь, джинны знали о нас еще с того момента, когда вы ступили на лестницу. Все же у моего народа есть еще одна весомая черта, благодаря которой вы все еще живы.
– Гостеприимство? – с робкой надеждой предположил Дастрияр.
– Любопытство, – джинн хмыкнул. – Сейчас за нами незримо наблюдают многие. То, что опасности вы не представляете, очевидно. Как и то, что забрели сюда не просто так. Все же даже по меркам джиннов компания у нас довольно странная. Так что, до дворца правителя мы доберемся беспрепятственно. А там... – он многозначительно замолчал.
– А там нам поможет Матерь Природа, – сын эмирхана, видимо, уцепился за последнюю утешающую мысль.
– Там вам поможет только способность убеждать быстрее, чем умирать, – и даже не дожидаясь нас, джинн направился вперед по эфемерным плитам мостовой.
– Как ты терпела его общество целый год? – с искренним недоумением поинтересовался Зехир.
– Ну-у, Джабраил не всегда такой противный, – я пожала плечами. – Иногда он бывает вполне даже весел. К примеру, когда рассуждает о ядах.
– А зачем джиннам яды? – не понял Дастрияр. – Они же им ни к чему.
– А как же травить людей? – Зехир мрачно усмехнулся.
Сын эмирхана нервно сглотнул и пробормотал:
– На всякий случай ничего есть или пить здесь не будем.
– Вы вообще собираетесь идти или нет?! – рыкнул на нас недовольный Джабраил. – На земле потом наговоритесь. Если выживете.
– Знаешь, Зехир, – задумчиво произнесла я, – я теперь и сама не понимаю, как терпела его целый год.