Их логика превратила все в прямые чёткие линии, давая мне возможность за что-то держаться, даже если казалось, что все вокруг меня движется безумно медленно.
Я услышала, как рядом со мной выругался Декс.
— Почему? — выпалил он. Его пальцы крепче стиснули мою руку, страх забирался через него мне под кожу. Страх за меня. — Почему, босс? Это грёбаное безумие.
«Он найдёт Декса и Кико через тебя, — сказал Блэк, как будто и не говорил с Дексом через наушник всего в нескольких футах от меня. — Доверься мне в этом… тебе нужно убраться от них, Мири. Сейчас же. Он уже пробивается через мой щит. Ты можешь это сделать? Можешь действовать сама? Мне нужно, чтобы ты поспешила…»
«Да», — послала я, и эта мысль прозвучала почти шёпотом.
«Ты не можешь пойти через входную дверь. Мне нужно, чтобы ты пошла через парковку… под отелем. Ты меня слышишь? Ты готова, Мири? Мне нужно, чтобы ты сейчас пошла к лифтам. Зайди в четвёртый лифт. Номер четыре, хорошо? Бери пистолет и деньги и уходи. Иди сейчас же».
«Да, — послала я, и мой голос звучал так, будто доносился очень издалека. — Да, я готова».
***
Не думаю, что когда-либо в своей жизни я была настолько не в себе из-за страха, смятения и паники. Это совсем не похоже на войну. Это совсем не похоже на работу с полицией или даже пребывание в перестрелке… или даже тревогу из-за опасности подорваться на бомбе или быть снятой снайпером. В этом было нечто совершенно иное, намного более личное… я не могла определить эти различия даже в собственной голове.
Я все ещё чувствовала Блэка, но не так сильно, как прежде.
Я также чувствовала Солоника.
Солоник беспрестанно говорил со мной практически с того самого момента, как пробился через стену Блэка.
Поначалу он говорил спокойно, заверительно, видимо, пытаясь меня «урезонить». Он обещал мне, что все будет хорошо, что он найдёт для нас хорошее место, что там больше не будет верёвок, плохой еды и жизни в подвале. Он обещал покупать мне вещи, хорошую одежду… человеческих слуг… машины… дорогие украшения. Он обещал, что все будет иначе, если я просто вернусь и завяжу с этим «ребяческим поведением».
Тот факт, что он говорил со мной ласково, уговаривающе, почти любя, приводил меня в ужас — кажется, я никогда в жизни ничему так не ужасалась. Он напоминал мне того, кто пытается заманить маленького зверька в ловушку, как будто если он предложит правильную наживку, я добровольно приду к нему.
Когда я этого не сделала, он сделался раздражительным.
«Теперь ты даёшь свою пи*ду Блэку, ilya? Он сует в тебя свой шип?»
Я уставилась в покрытый ковром пол лифтовой кабины, отчаянно стараясь не видеть отсчитываемые этажи.
«Готов поспорить, ему этого не терпится, да? Готов поспорить, как только ты побежала к нему назад, как сучка в течке, он взял тебя… не так ли? Наверное, он трахнул тебя, как только ты вошла в его двери…»
Я попыталась его вытолкнуть.
Я старалась не смотреть, где я нахожусь, не думать, куда я направляюсь, как и говорил Блэк, но я чувствовала, что Солоник то тут, то там получает кадры. Он проложил путь в мою голову, уговаривал меня посмотреть на вещи, подталкивая и принуждая мой разум и глаза дать намёк, где я и в каком направлении движусь. Это делалось так аккуратно и гладко, что приводило меня в ужас. Я чувствовала, что он хотел моего страха… он дразнил меня этими кадрами, давая мне знать, как легко он мог заглянуть в мой разум. Как ничтожны были попытки убежать от него.
«Ты сейчас на парковке, любимая? Ты хочешь трахнуться в машине? Или ты просто упрощаешь мне возможность уехать с тобой? Я это ценю. Я ценю, какая ты заботливая ilya… правда… мне не терпится вновь попробовать свою шоколадку…»
Я двигалась быстрее, стискивая зубы и запихивая глок-17, который дала мне Кико, в свои темно-зелёные штаны, одёргивая подол белой блузки поверх рукоятки и принимаясь бежать быстрее. Я не могла допустить, чтобы из-за замеченного пистолета меня остановила тайская полиция… или охрана отеля.
Как только я это сделала, я вновь ощутила Солоника.
«У тебя есть пистолет, ilya? Ты собираешься использовать этот маленький пистолетик против меня, любовь моя?»
Я тоже время от времени получала кадры из его разума.
Я видела, как он едет на лифте к парковке. Его пистолет был наготове, пока он искал тени между машинами, следуя за мной по подъездной дорожке к улице. Я видела, как он осматривает углы улиц, дома, пытаясь сопоставить увиденное с тем, что он почувствовал от меня.
«Связь работает в обе стороны, Мири, — тихо пробормотал Блэк в моем сознании. — Всегда, Мири. Она всегда работает в обе стороны… используй это, если придётся… просто знай, что если сделаешь это, он тоже тебя почувствует…»
«Оставь мою женщину в покое, маленький грязнокровный мудак. Я отрежу твой hirik… заставлю тебя смотреть, как она кончает для меня, пока ты истекаешь кровью на полу…»
Я ощутила густое облако ярости, исходящее от Блэка, но он оставался сосредоточенным на мне.
«Мири, не слушай его. Я иду. Скоро я буду там…»
«Ага, иди, щенок, — глумился Солоник. — Приходи сюда, чтобы мы покончили с этим, ты и я. Мне не нравится, что ты вкладываешь это дерьмо в голову моей ilya… сбивая её с толку…»
«Ты должен был позволить нам разобраться самим, — послал в ответ Блэк, и его голос холодно прозвучал в моей голове. — Тебе надо было выполнить свою часть сделки, Солоник. Теперь я не буду таким добреньким. Я уже позвонил твоему боссу…»
«И что с того…? Какое мне до этого дело? — послал в ответ Солоник. Я видела, как он пренебрежительно отмахивается от слов Блэка. — Ты думаешь, он не простит меня за это? Думаешь напугать меня, маленькая членососущая крыса? Я закончил играть с тобой в игры. Хочешь жить — отпусти её. Я тебя не потревожу, если ты сейчас же её отпустишь. Ты все равно слишком молод для женщины. Подожди несколько лет, мы сделаем новую девочку для твоих игр, как только ты достаточно повзрослеешь, чтобы понять, что с ней делать…»
Я пыталась заблокировать их обоих.
Я не осознавала, что опять прикусываю язык, пока не ощутила вкус крови.
Нырнув в переулок между зданиями, как только миновала длинную подъездную дорожку отеля, я начала бежать изо всех сил, радуясь, что утром надела теннисные туфли, хотя ноги уже адски болели. Завернув за угол и пробежав по маленькой извивающейся дорожке между домами, я уловила пристальные взгляды любопытных соседей, сидевших на верандах и в промежутках между железными дверьми магазинов. Они смотрели, как я быстро бегу, а я старалась не смотреть ни на кого и не присматриваться к окружению. Я все ещё подмечала отдельные вещи — бамбуковые клетки для птиц, болтающиеся снаружи, стиральные машины, стойки с фруктами, подвески «музыка ветра», спутниковые тарелки, сушащиеся футболки и небольшая собачка, затявкавшая на меня, когда я пробежала мимо её дома.
Спустя ещё несколько изгибов и поворотов в лабиринте переулков мой палец на ноге так сильно болел от ударов по носку туфли, что я почти не могла мыслить связно.
Через несколько минут от бега у меня разошлись швы.
Посмотрев на свои ноги (а это я делала часто, чтобы не смотреть больше ни на что), я увидела, что кровь заметно просочилась через жёлтую ткань сверху туфли.
Я завернула ещё за несколько углов, наткнулась на тупик у храма и резко остановилась, затем попятилась, сменила направление и опять побежала.
В этот раз я выскочила на главную улицу — по меньшей мере, шестиполосную.
Я ринулась в гущу трафика, уворачиваясь от машин, когда вокруг меня взревели гудки моторикш[14], такси и других машин. Старый красный автобус, под завязку набитый тайскими мужчинами и женщинами в униформе со скрипом остановился в нескольких футах от меня, водитель налёг на гудок и заорал на меня. Я даже не взглянула на него.
14
Моторикша — крытый трёхколёсный мотоцикл или мотороллер, предназначенный для перевозки пассажиров или груза. Использование моторикш широко распространено в развивающихся странах, особенно в Южной и Юго-Восточной Азии.