10.
В одном вертепе, где с вином
Бесстыдства песни раздавались
И группы женщин нагишом
Пред жадным оком извивались,
Где я нередко за столом
Над наглой песней потешался…
Мой взор случайно повстречался
С заснувшим бархатным котом.
Такой же черный, как убитый,
Но на груди пятно, и мне
Хотелось взять его… К жене
Снести… Хозяин между тем
Мне объявил, что он впервые
Его увидел… Здешним всем
Кот неизвестен… А большие
Глаза глядели мне в упор
И я почувствовал волненье…
Кот спрыгнул с бочки и спиной
Тереться стал у ног, сиденья…
Я вышел. Кот пошел за мной.
11.
Кот дома сразу стал своим.
Жена кормила и ласкала.
Мне ж было тяжко рядом с ним:
Душа томилась, изнывала.
Я вновь в вине искал забавы,
Кота ужасного бежал,
Бежал, как от чумы, отравы.
По телу холод пробежал,
Когда заметил я, не сразу
Я сходство страшное открыл,
Что этот кот лишился глаза.
Его я вдвое невзлюбил.
12.
Бывало, в думу погруженный,
Кота обдумывал конец…
И мыслью черной удрученный,
В душе я чувствовал свинец.
А кот ласкался. В запоздалый,
Бывало, час к ногам придет,
Под стул забьется иль усталый
В комок свернется и заснет.
Я был готов одним ударом
Покончить ласки и любовь,
Но мысль о преступленье старом
Не допускала кончить вновь.
13.
Не скрою, я кота боялся,
Я трепетал порой пред ним,
Порой часами оставался
Окаменелым и немым.
Я вам сказал, что от Плутона
Пятном на бархатной груди
Он отличался. О мученья!..
Сначала все воображенью
Я приписал, что лживый сон
Меня туманит, что Плутон
Меня смущает ежечасно,
Но убедился я, несчастный,
Чем мне ужасен черный кот:
Пятно… о, кара преступленья
И смерти страшной дуновенье!..
Напоминало эшафот!..
14.
Увы! Лишился я покоя
И поздней ночью, светлым днем
Пятно я видел пред собою
И глаз, блиставший торжеством.
О, если б смел, достало б силы…
Кота ужасного убить!
О, если б смел его в стремнины
С крутой обрывистой вершины
Столкнуть ногою, утопить!
Я знал, я дома стал тираном,
Я стал жене невыносим;
Я весь отдался страшным планам,
Я посвятил все мысли им.
Я позабыл, что есть на свете
Честь, слава, ласки, доброта…
Меня опутывали сети
И планы гибели кота.
15.
Однажды в погреб мы спускались:
Жена и я, за нами кот.
Ступеньки ветхие качались,
Тонул во мраке старый свод.
Кот мне попал, играя, в ноги.
Схватив топор, я задрожал…
Решив покончить все тревоги,
Я волю ярости подал.
Жена к нам бросилась с мольбою…
Я зверем сделался… и вдруг
Спустил топор над головою…
И только черепа лишь стук
Раздался в погребе глубоком…
Жена упала… Страшный взор!..
Я бросил в страхе одинокий
Весь окровавленный топор…
16.
Теперь меня никто не слышит,
А погреб хладный и немой
Не шелохнется и не дышит
Своею каменной плитой.
Что предпринять? Куда мне тело
Жены девать? Как поступить?
Разрезать? Сжечь куски? Добе?ла
Печь смрадным углем затопить?
В колодезь бросить или в стену
Здесь замуравить под землей:
Так прежде часто за измену
Навеки исчезал живой.
В стене осталось углубленье,
Где прежде был очаг. «Туда
Я погребу». Решил сомненья
И тотчас вынул без труда
Все кирпичи и в нишу сто?ймя
К стене я тело приложил.
Прижавши плотно кирпичами,
Песком и известью, камнями
Все заровнял и схоронил.
Казалось, глаз в стене напрасно
Начнет следы работ искать.
Я все окончил так прекрасно,
Что мог спокойно ночи спать.