— Значит, никаких охотников на самом деле не существует? — спросил Алвис.
— Никаких.
— И все эти рассказы про охоту на черных магов, про путь добра, про то, как он выслеживает носителей зла, — не более чем вранье?
— Точно.
— Но не мог же он все это выдумать с ходу? Все, все, все. До последней детали.
— Не мог… Понимаешь, этот Толгрим, он ведь тоже не всегда был черным магом. До тех пор пока не проснулся его талант, он был самым обыкновенным человеком. Да и злу он служить стал не сразу. На этой дорожке оказываются не за один день. Может быть, он даже какое-то время всерьез собирался стать охотником, мечтал истреблять черных магов, обдумывал, как это лучше сделать. А потом что-то случилось, и он стал претендентом.
— Кто такие претенденты?
— Черные маги, у которых нет своих городов. Безземельные черные маги.
Алвис рассеянно сплюнул на мостовую и, снова откинувшись на спинку дивана, поерзал, устраиваясь поудобнее.
— Ты хочешь сказать, что свой черный маг есть в каждом городе?
— Да, в каждом. И претендент может захватить город, только если убьет владеющего им черного мага. Своего рода естественный отбор. Слабые погибают, сильные остаются. Просто и логично.
— Я одного не пойму, — проговорил Алвис. — Ты-то, грошовый предсказатель, почему молчал? Разве трудно было меня предупредить?
Дьюк хмыкнул.
— Ты ничего не понимаешь. Я — дьюк. А ты способен видеть нити судьбы. Я должен следить за тем, чтобы твой талант правильно развивался. Стоило тебе узнать о нем до поры до времени, как все, пиши пропало. Твой талант запросто мог исчезнуть.
— Но предупредить-то о том, что Толгрим является черным магом, ты мог?
— Нет. Ты должен был догадаться об этом сам.
— А если бы он меня убил?
Дьюк снова издал странный, похожий на хихиканье звук.
— Значит, так суждено. Значит, судьбе было угодно, чтобы победил ты.
Алвис выкинул окурок и вполголоса чертыхнулся.
У него было такое ощущение, словно он неожиданно попал в капкан, которые обычно ставят в садах для любителей полакомиться чужими фруктами. Капкан сработал. Освободиться невозможно. И вот уже показался хозяин сада со здоровенной дубиной в руках и зловещей улыбкой на лице.
— Значит, наша встреча тогда, в дождь, была не случайной?
— Конечно. Мы, дьюки, всегда служили тем, кто может видеть нити судьбы. В нужный момент судьба устраивает так, что кто-нибудь из нас оказывается на пути человека, обладающего этим талантом. Так было всегда.
— Но, мне кажется, Толгрим говорил, что черные маги появились недавно?
— Это верно. Лет десять назад. Но люди, обладающие способностью видеть нити судьбы, существовали всегда. Правда, их было совсем немного, и они, как правило, служили добру. А некоторое время назад что-то произошло… Не знаю, что именно. Просто людей с этим талантом стало появляться в десятки, в сотни раз больше. И все они превратились в черных магов. Именно поэтому нас, дьюков, стало очень мало.
— Почему?
Дьюк криво ухмыльнулся.
— Каждый черный маг, как только его талант достаточно разовьется, вместо того чтобы отпустить своего дьюка…
Он на секунду задумался, потом тряхнул головой:
— Ладно, чего там… Вместо того чтобы отпустить, черные маги нас убивают.
Алвис бросил на Дьюка удивленный взгляд.
— Зачем?
— Для этого есть куча причин, — меланхолично ответил тот.
— Можешь привести хотя бы одну?
— Могу. Убивая своего дьюка, черный маг тем самым уменьшает количество будущих конкурентов. Ведь без дьюка человек, обладающий талантом видеть нити судьбы, развить его не может.
— Но если вы, дьюки, исчезнете, то перестанут появляться и черные маги?
— Может быть.
— Почему — может быть?
— Если это угодно судьбе, то так и случится.
— А если нет?
— Тогда вместо нас этим делом займется кто-то другой. А может быть, они станут появляться сами по себе, без чьей-то помощи. Короче, все будет так, как угодно судьбе.
Дьюк грустно покачал головой.
Алвис попытался придумать новый вопрос и не смог. Собственно, в них и нужды-то не было. Все было ясно и так.
Он вытащил сигарету, закурил ее и грустно вздохнул.
Все-таки узнать, что ты являешься всего лишь игрушкой неведомой судьбы и не волен в своих поступках, не очень приятно. А еще очень неприятно узнать, что мир, в котором ты живешь, на самом деле гораздо хуже, чем тебе это представлялось. Он, оказывается, совсем другой. Да и сам ты не тот, кем считал себя всю предыдущую жизнь.
Вот такие пироги.