И видит Илья, как из‑за гор поднимается богатырь роста невиданного. Шлем его выше облаков возвышается, копьё до светила самого достаёт, борода белая ветрами развивается, а от поступи его лес колышется… Но сморгнул Илья видение и зрит, что не исполин подходит, а хоть и богатырь, но роста привычного.
– Ну, здравствуй, Илья, добрый молодец. Вот и встретились. Долго ждал тебя я, уж поверь ты мне на слово. Срок мой минул давно, а смена не сыщена. Но услышаны мы Родом были, нашли тебя кали́ки…
3
И началось учение отныне Илюшино премудростям каликовским и наущениям пути видеть и по ним хаживать. Святогор же Рок открыл Илье, как когда‑то ему его указали.
Судьбой тому предначертано стать хранителем врат между Явью и Навью, то есть между нашим миром и миром потусторонним. Оказалось же, что живёт Святогор уже несчётное количество лет. Когда был он таким же отроком, врата эти открытыми стояли, и в Явь являлись чрез них существа чуждые всему земному, и несли они за собой только зло, ненависть и противление всему сущему. И мало кто мог противостоять им среди людей. Лишь калики перехожие, обладающие способностью переходить из Яви в Навь, могли хоть как‑то выстоять супротив Змиев и прочих чудищ. И однажды открылась им знание – средь людей живёт дитя миров обоих, ибо отец его родом из Нави самой, а матушка – земная женщина. И от того имеет силу он нечеловеческую, и потому единственный, кто способен отпор дать посланцам мира иного. Святогор же ничего не ведал о происхождении своём, и тем паче – предназначении, но как выяснили кали́ки – отец его сам Даждь‑Бог, владетель Нави, и рожден Святогор был, чтобы восстановить равновесие между двумя мирами. Но не имел разумения о том исполин юный, и потому впустую он силу свою растрачивал. Но калики отыскали его и открыли тайну ему его рождения и Рок Родом даденный. Святогор одолел всех чудищ и загнал их обратно в Навь. И стал он хранителем врат, избавив тем самым мир людей от страха лютого да горестей. Но от того стали они враждовать друг с другом отныне. Позабыли истоки свои, своих пращуров и веру вещую, и в мир воротились зло и ненависть лютые…
Позабыл свои печали былые Илья Муромец, с головой кинулся в омут учения, ждал с нетерпением он, когда Святогор отдаст свой меч‑кладенец ему во владение, коим только лишь чудищ Навью посланных одолеть возможно. На вид Илюша хоть исполином и не был, да сил ему занимать не надобно стало. Жилы сухие, на правиле выпестованные, в купе с каликовским умением давали способность предвидеть угрозу да отпор дать немедленный.
Близился час испытания, Илюшей столь ожидаемый, как случилось вдруг повстречать ему деву прекрасную… Явились однажды к Святогору калики с вестями о жизни люда русского, а средь них прекрасница юная, Горынинка, взятая перехожими на учение. Сгинули в распрях русичей с ляховцами мать и отец её милые, осталась она одна одинёшенька, как давеча сам Илья Иванович. И вспомнил тут же отрок о жизни мирской, коей и не пожил вовсе, и забыл о наказе ему даденном, ждать стал весточки от Горынинки и встречи новой с избранницей.
Увидел печаль да смятение у Илюшеньки Святогор и молвил отроку, мол, негоже уходить из мира с сердцем тяжёлым и сожалением. И дал наказ ему тотчас же – должен он прежде чем Рок свой исполнять, жизнь мирскую прожить со всеми её горестями и радостями, а уж потом дóлжно ему будет вернуться к Святым Горам, но пред этим надобно найти ему камень неподвижный у реки Непрá, а под ним в тайнике – меч‑кладенец. Воспротивился сразу Илья и вопрошал у наставника – Кто же стеречь будет врата из Нави от чудищ злобных?
На что ответил Святогор, что коль срок ему подошёл, уйдёт он, как было заповедовано, на ту сторону, и запрёт врата доколь не явится обратно сам Илья, а минёт лишь сорок лет с сего дня, и воротится Илья да отопрёт их мечом Святогоровым. А не вернётся коль Илья Муромец в срок, знать, закрытыми быть им до скончанья веков. Зароптали калики, ибо ведома им была тайна великая, что предки людские пришли из Нави, и закрыть проход, значит отдать забвению историю свою…
Попрощались богатыри, облобызались и разошлись на том. Святогор, вновь исполином ставши, переступил Горы Святые, хлопнул в ладони и исчез навек. Повеяло на миг духом стороны иной, но развеял ветер его во все стороны – закрылись двери в Навь, и только от Ильи отныне зависело – открыться ли им, аль запертыми быть до конца всего времени. И запричитали калики:
– Нет, Илья, прощения тебе за отказ Року своему следовать! И виной тебе не то, что каликам вскоре дорог не сыскать и путями сиими не хаживать, а знать и не отыскать вам друг друга отныне с Горынинкой, но и то, что беде лютой случиться в скорости. Не бывало такого до селя, чтоб врата в Явь запечатаны были, ведь из Нави не только зараза да Аспиды просачивались, но – и благодать Рода, суть творца всего сущего. Его хоть неблагодарный люд и отринул, пред богами иными теперь преклонившийся, но любовь его от того не уменьшилась и оберегом служила им… – И со словами этими ушли прочь калики раздосадованные и следа своего не оставили.