Он ахнул, отстраняясь, сжимая окровавленные пальцы и пятясь от стола, наблюдал за ней со страхом, благоговейным трепетом, даже потрясением.
Она зашипела на него, удлинив клыки.
Она сожрала бы его сердце. Она бы высосала из него каждую унцию жизни.
Я знала её.
Я знала её… каким-то образом.
Её боль ощущалась как моя собственная.
Любовь, страсть, смерть, кровь — все это была она, но не она. Настоящая она и самозванка слились в одну. Она ненавидела. Любила. Жила. Умирала. Убивала. Создавала.
Она была всем, чем я хотела быть.
Она была всем, что я презирала.
Когда они набросили кожаный ремень на её шею, пристёгивая к лавке с мягкой обивкой, она закричала от ярости. Бессильное поражение заполнило её, понимание.
Она умрёт. Она никогда не вырвется из этого места.
Она закричала от гнева.
Часть меня кричала вместе с ней…
* * *
Тёплые пальцы обхватили мой бок, привлекая меня ближе.
— Эй, — знакомый голос. — Эй, дорогая… расслабься. Расслабься, ilya… все хорошо.
Я задыхалась. Я не могла дышать. Не могла видеть в темноте.
И все же я знала его. Его голос тянул меня назад, ещё более знакомый, чем мой собственный.
Это был Блэк. Блэк был здесь, со мной.
Он целовал меня, прижимая своё лицо к моему.
— Ilya… дорогая. Проснись, — его голос манил меня, тёплый и мягкий, и Блэк поцеловал меня вновь. — Проснись… тебе снится сон.
Мой сердечный ритм медленно возвращался в норму.
Когда это случилось, я вспомнила, где я находилась.
Уставившись на потолок в темноте, я смотрела, как там пляшут огоньки от небоскрёбов снаружи.
Мы находились в высоком пентхаусе, но мы не были дома. Я знала это ещё до того, как взглянула на затемнённую комнату, чтобы подтвердить это себе, замечая длинное бюро отеля возле двери в ванную, незнакомую люстру из серебра и хрусталя над головой, абстрактную картину на стене. Мои глаза задержались на бледно-зелёном диване в углу у огромного окна, моей пустой чашке из-под чая рядом с ним и моей книге.
Вздохнув, я опустила голову обратно на подушку.
Блэк продолжал поглаживать меня по волосам, его свет был тёплым, успокаивающим.
Ни один из нас в последнее время не был умиротворённым в постели. Однако обычно это он меня будил, а не наоборот. В одни ночи он будил меня от паники. В другие ночи он просыпался в ярости. В некоторые из таких ночей он даже пугал меня — но лишь до тех пор, пока мне не удавалось окончательно его разбудить.
Блэк провёл четыре недели в тюрьме строгого режима. Это оставило на нем шрамы.
По правде говоря, это оставило шрамы на нас обоих. Я только начинала признавать те шрамы, которые остались на мне. Дело не только в том, что Блэка похитили посреди проклятого полицейского расследования, и он исчез без следа. Дело не только в том, что меня там не было, что я понятия не имела, где он был, или что я едва не выжила из ума, пока его искала. Дело даже не в ужасающих историях, которые Блэк рассказывал о своём времени там — как они надели на него ошейник и избивали его, как его насиловали и надругались над ним.
Дело даже не в чистом безумии того факта, что все это с ним сделали вампиры — что я все ещё не могла осознать до конца.
Нет, это всего лишь факты. Хронология событий.
Проблема в том, что это сделало с нами с тех пор.
Я не чувствовала себя в безопасности.
Я знала, что Блэк тоже. Я знала, что он, наверное, беспокоился обо мне не меньше, чем я о нем.
Наблюдение за его изменениями причиняло мне больше боли, чем замечание этих изменений в себе. Я не винила Блэка в этих изменениях, но ощущала свою беспомощность. Образование психолога не помогало, пусть даже и первоклассное. Если уж на то пошло, от этого становилось только хуже, потому что нравилось мне это или нет, но мой разум невольно анализировал увиденное и делал выводы, что это могло означать.
Блэк в некоторой мере сделался отстранённым. Я понимала, что он усиленно старается быть рядом со мной. Я понимала, что он не хочет меня отсекать. Но некоторые вещи делали это почти невозможным, по крайней мере, в такой форме. Он неохотно терпел прикосновения, а это практически прямая противоположность того, каким он был до своего срока в тюрьме и этих лабораториях. Он хотел, чтобы я все время была с ним, но расстояние между нами оставалось.