Теперь солнце поднялось немного выше.
Мысли и воспоминания продолжали просеиваться и вертеться, соединяться как кусочки паззла, образуя форму и перестраиваясь, отыскивая закономерность. Пока я бежала, до меня дошло, что я не помню, чтобы такое случалось ранее. Не в таком структурированном, упорядоченном виде.
Что-то в этом казалось знакомым, но не моим.
Голос Блэка раздался в моем сознании.
«Ты начнёшь перенимать мои черты… — взглянув на меня, он уставился обратно в планшет, лежавший на нашей столешнице из вулканического камня в Сан-Франциско. — Это часть связующего процесса, док. Твои вкусы тоже несколько изменятся. Предпочтения. Вкусы, неприязнь… аллергии. Ты можешь получить навыки или способности, которых прежде не имела… или стать в чем-то лучше, чем была, — он бросил на меня немного виноватый взгляд. — Ты можешь также заметить за собой психологические проблемы или фобии, которых никогда до меня не имела. В таком случае заранее извиняюсь».
Я рассмеялась. «Ты действительно самовлюблённый, Блэк».
Он бросил на меня резкий, полу-обиженный взгляд. Его золотые глаза блеснули розовым и оранжевым, отражая закат, видневшийся через панорамные окна.
«К твоему сведению, я уже ощущаю в себе изменения из-за тебя, — натянуто сказал он. — Я никогда не подразумевал, что это будет в одностороннем порядке».
«Ты ощущал изменения? Из-за меня? Например?»
Он пожал плечами. «Предпочтения в еде, в основном, поскольку это самое очевидное. Более тонкие вещи начинают казаться мне более заметными. Когнитивный опыт. Методы анализа. Более хорошее понимание человеческой психологии, — он фыркнул. — Более хорошее понимание собственной психологии, честно говоря… что не всегда радует, — его глаза оторвались от планшета. — Я ожидал этого, Мири. Я говорю об этом только для того, чтобы ты не удивлялась».
Широко улыбнувшись, я пихнула его в плечо. «Когнитивный опыт? Более хорошее понимание собственной психологии? Так ты теперь мозгоправ?»
Его глаза приобрели хищный оттенок прямо перед тем, как пробежаться по моему телу.
Образ его слабой улыбки померк.
Сглотнув, я быстрее заработала руками.
Я действительно начинала теряться в мире Блэка. Иногда я с трудом вспоминала, какой была моя жизнь до него. Я гадала, не пришло ли это тоже от него — способность оставить позади большинство вещей — оставить позади весь другой мир и семью. Оставить позади историю и цивилизацию, заявить, что они ему больше не принадлежат.
Я постаралась подумать, что бы я делала сейчас, если бы не встретила Блэка — и внезапно уловила образ Йена, пробежки с ним по парку Золотые Ворота. В моих воспоминаниях Йен улыбался мне, хохотал, запрокидывая голову назад, пока лучи солнца из-за деревьев пятнами освещали его лицо.
Я вздрогнула, едва не споткнувшись и сбившись с шага.
Рядом со мной Ковбой напрягся, покосившись на меня.
Вернувшись в ритм, я вновь ускорилась. Я не посмотрела на Ковбоя в ответ.
Мой разум вернулся к прошлой ночи, как будто против моей воли.
Как только это произошло, меня пронзила боль — в этот раз секс-боль. Мимолётные образы кожи и жара, света Блэка, вплетавшегося в меня, слова, которые он произносил, эмоции, которые я в нем ощущала. Я вспомнила его в той комнате у Бена Фразьера, мощь исходившей от него агрессии, боли, от которой сложно было дышать, пока он смотрел мне в глаза, а его пальцы находились во мне.
С этой болью и светом поднялось нечто более глубокое, наполняя меня таким количеством противоречивых эмоций, что сложно было в них разобраться. На мгновение их смесь стала такой мощной, что я с трудом могла различить что-то сквозь эти чувства. Ощутив там Блэка, его присутствие, мельком скользнувшее в моё сознание, я запаниковала; его свет так сильно потянул за мой, что я ахнула. Испугавшись, что разбужу его, я высвободилась из него через несколько секунд, подавив при этом боль.
Когда я в следующий раз сфокусировала взгляд, мы приближались к северо-восточному углу парка.
Впереди я видела пруд, который называли Гарлем Мир. Сейчас мы бежали через Консерватори Гарден, и повернув направо, я мельком увидела бронзового Пана, разлёгшегося у ног нимфы и игравшего на флейте, его рога блестели в раннем утреннем свете. Нимфа смотрела вниз на его курчавую голову.