— И ещё, ваше величество. Филиалы Народного Банка, учреждённого вами, открываются во всё большем количестве городов России. Следующим шагом мы сможем наладить систему частных кредитов, что поможет привлечь народ к массовому хозяйствованию.
— Благодарю вас, Михаил Христофорович, продолжайте радовать меня добрыми сообщениям. Однако, прошу вас, не переусердствуйте ради отчётности, как было при моём отце.
Ошибки царствования Александра Второго очень серьёзно были проанализированы, а гонка за результатами сурово осуждена. Сейчас, когда предыдущий правитель готовился вступить в должность Регента в Болгарии, ему очень серьёзно ставили задачи.
— Отец, прошу вас, Болгария нам важна, как часть Российской империи. Надеюсь на вас и на ваше нынешнее благоразумие.
— Всё понимаю, Саша, поверь. Сейчас сам вижу какие ошибки допускал, почивая на лаврах первых успехов. Можешь на меня рассчитывать.
Бывший монарх не только смирился со своим новым положением, но в душе даже начал поддерживать новую экономическую политику сына. Правда он не совсем понимал некоторые шаги.
— А почему на строительство военных кораблей ты ввёл столько ограничений? Вроде бюджетных средств ныне в достатке.
— Папа, особо усердствовать пока нет смысла. Научно-технический прогресс в деле кораблестроения слишком стремителен. Только построишь новые корабли, а они уже устаревают.
— Но другие же строят, хотя наверняка тоже понимают сиё.
— Другие державы придерживаются наступательных доктрин, а мы придерживаемся сугубо оборонительной.
— Вижу-вижу, сын мой, — усмехнулся бывший царь, — оборонительно Австрийскую империю порушили, Балканы захватили и от Османской лишь рожки да ножки оставили.
Оба-двое посмеялись по поводу удачной шутки, после чего вернулись к обсуждению других моментов нынешней действительности.
— А какой всё-таки парламент ты собираешься утвердить? А то газеты переполнены предложениями самого разного толка.
Действительно, русская общественность разошлась во мнениях и весь народ рассчитывал что именно новый царь рассудит по-божески и по справедливости. Кроме того, возникла заковыка. Конституцию должен был окончательно утвердить парламент после намечающегося всенародного плебисцита. Однако в неё предстояло внести более-менее подробную статью о самом парламенте. Люди, дорвавшись до обсуждений, осознали что в самодержавии есть и свои плюсы. Без решения монарха трудно, как выяснилось, найти общий язык. Вроде бы все: и дворяне, и крестьяне, и обезьяне хотят «как лучше», но никто не может толком объяснить как этого добиться.
Например, на какие шиши купить «свободы и права человека»? Кто, например, профинансирует свободу слова, чтобы каждый гражданин России имел свою газету и мог всегда выразить в ней своё мнение. И как заставить покупать сию «масс-медию» всех-всех-всех, дабы ознакомились с каждым мнением. Иначе же несправедливо будет. Мало того, где найти время, чтобы почитать все газеты?
— Да, Саша, вопросов больше, чем ответов. Сложно всё это.
— Ничего, папа, свой плюс в газетных дебатах тоже есть. Вон, Мезенцов докладывает, что у всяких народовольцев нечем теперь стало заманивать людей в свои сети. Народ предпочёл спорить в статьях, а не кидаться бомбами во власть имущих. Ныне считается, что от этого больше проку будет.
— А мне кажется что дело в другом. Уж очень хороших чиновников ты вырастил, сын, незачем их убивать, коли даже простолюдины облегчение и пользу получают. Это сильный шаг получился, что через газеты сообщаешь о каждом раскрытом случаем того же мздоимства, невзирая на титулы и чины нарушителей закона.
Чиновникам просто не оставили выбора: или всенародное порицание вослед за наказанием, или по-честному свою службу справляй и не позорь родню. Правда так и непонятно к чему всё это приведёт через сотню лет, например?
В октябре специальная комиссия, созданная мной, приступила к новому размежеванию Трансбалканской империи. Романия, Великосербия, Словения, триединое королевство Далмации (огрызка на севере), Хорватии и Славонии (аж четыре комитата) и Македонское царство. Это основные составляющие нашей державы, большего расширения не предусматривается.
— Вольдемар, неужели решишься отпустить Валериана на волю? — подшучивает батя.