Вскоре я получил ответное письмо от Альфреда Круппа, где промышленник выказал заинтересованность в сотрудничестве. Прусская армия отказалась от казнозарядных пушек, опасаясь проблем с затвором, зато сделала заказ на годы на дульнозарядные стальные. Более трёхсот орудий-шестифунтовок предстояло изготовить.
— Господин полковник, вот они, якобы тайны прусского двора, — сообщил Невскому, — немецким по белому написаны, как есть.
— Владимир Михайлович, вы гений добычи тайной информации. Позволите сослаться министру на сии данные?
— Да, Николай Васильевич, только без афиширования, пожалуйста, всё-таки личная переписка. Ну, а по пушкам Крупп решил сделать другой затвор, нежели у Варендорфа. Жаль, что нет средств занять его длителным заказом, иначе смогли бы оставить Пруссию на годы без казнозарядных орудий.
Лидеры России искренне опасались Пруссии, не зная, что Германия не будет с нами воевать до 1914 года. Другое дело — гегемония в Европе и цепь войн против Дании, Австрии и, в итоге, Франции. Причём после победы над лягушатниками германский удав займётся на годы перевариванием огроменной контрибуции.
Крупп приобрёл бессемеровскую технологию литья и сообщил, что улучшает её. Хорошо бы колуны у него заказать из такой стали, преогромное количество, а значит подешевле, чем в розницу. Мы — лесная страна, у нас много дров, а колоть нечем. Ничего страшного, если часть импортного товара переплавим и наштампуем бритв. Мы же по-честному их продадим европейцам, чтобы поддержать круговорот товаров в природе.
Кстати, мы с тестем решили заказать именно в Эссене станки для нарезания стволов наших стрелялок. Чтобы по четыре винтовых нареза, не более. Понятно, что в Туле или Сестрорецке наверное такие же можно купить, но я настоял на крупповском оборудовании. Забавно, но «бессемеровщину» нам приобретать не нужно, мы её просто стырим. Это производители масс-продукта вынуждены соблюдать патентное право, а мелкотравчатая мастерская производит лишь образцы. В крайнем случае, винтовки для личного пользования. Вдруг мне придёт в голову создать добровольческий отряд, чтобы помогать всяким сирым и убогим в дальних странах? Или буров защищать от англичан, или бить тех же буров, чтобы у негров земли и ништяки не отбирали. По-хорошему нужно будет посоветоваться с Невским, вдруг такая деятельность строго воспрещена в России.
Княгиня Валевская, пассия нашего папа, примчалась с горем.
— Горничная украла шкатулку с драгоценностями и не признаётся, дрянь такая, куда спрятала. Ни каторги не боится, ни чего иного. Полиция ничем помочь не может.
— Наталья Борисовна, не мог кто-нибудь другой украсть? — спросила кузина.
— Так больше и некому, Машенька, все слуги проверенные, давно служат, а эта новая. Чуть больше месяца, как приняла её на работу.
У нас, в свете, всегда прислуга виновата, хотя княгиня досель на племянника жаловалась. Тот в карты любит играть, иногда проигрывает. Но княжич из благородного сословия, поэтому руку не поднимет на тётушкины цацки. Это подлое сословие пакости творит. Что делать, решил провести тайное расследование своими методами.
Выяснил, что племяш действительно картёжник, причём совсем тупой, но понтовитый. Его любимый лозунг «Ва-банк!», независимо от размера этого банка. Ущемлённая в этом году полиция не особо-то и старается, а судебные пока ещё учатся расследовать с учётом всех нюансов. Оказалось, что Виктор серьёзно задолжал, только всё это хранится в тайне от «ментов» (такого слова пока ещё нет, а отношение к ним уже есть, как ни назови). Да и не будут кредиторы закладывать должника, им это не выгодно.
Пойти и рассказать княгине бессмысленно, только ругаться будет, а то ещё и с отцом разойдётся. Следак тоже навряд ли поможет, племянник будет всё отрицать и тем дело и закончится. Можно, конечно, по скупщикам краденного пройтись, но я их не знаю. Решил сам ва-банк идти, потолковав с Виктором.
Ура-ура, после встречи и лёгкой незатейливой беседы с пристрастием, вернулся со шкатулкой, полной ценностей. Методы «психологического давления» девяностых сработали без особых телесных повреждений. Княжич упросил меня никому не говорить, вот я и не говорю.
— Отец, вот эта шкатулка? Передайте княгине, что нашлась и поясните, что горничная ни при чём.