Всё прошло в штатном режиме: построение, затем стрельбы, после чего присутствующие наблюдали за прохождением полосы препятствий.
— Ваше сиятельство, это специально подготовленные солдаты столь ловки или все так умеют? — перевели мне вопрос принцессы Дагмары.
— Все, ваше высочество, те, кто не мог были отчислены и переведены в другие подразделения.
А чего врать и выпендривоться, если не каждый может быть воином? Вон, рисуют почти все, а художниками становятся лишь отдельные человеки. И в музыке тоже самое, и среди трактористов.
На следующий день наблюдали за марш-броском на шесть вёрст с полной выкладкой. Вообще-то мои могут и десятку без особых проблем жахнуть, но наблюдать за ними будет совсем занудно. Да и вышек вдоль лесной дороги, с которых видны куски происходящего, всего три. А уж тем, кто в платье, трудно на них взбираться, да и неохота наверное.
— Владимир Михайлович, — признался цесаревич, — я не просто доволен, но даже восхищён. Надеюсь, что и полк, через два года, будет так же подготовлен.
— Буду стараться, ваше высочество!
Иной человек может подумать, что Романовы таким образом «заботятся о народе», вбухивая огромные средства в армию. Увы, это ошибка, лучше бы бабло тратилось на создание рабочих мест, здравоохранение и народное образование.
Итоговый документ подписан, очередная гора свалилась с плеч (или ныне всего лишь пригорок?) и количество обязанностей уменьшилось на одну. Чины и награды за такие мелочи не полагаются, но я всё равно счастлив. Даже сам себе очередное новое слово придумал — обезобузиться.
— Володя, тебе впору написать и издать словарь новых русских слов, — подшутил как-то брат, — за четыре года я их от тебя больше услышал, чем за всю предыдущую жизнь. Моя «бестолковка» уже переполнена ими.
Никуда не деться от жизненных реалий. Иногда словечки из прошлой жизни самопроизвольно вырываются на свободу и некоторые даже умудряются войти в лексикон других людей. Помочь, что ли, Владимиру Далю в его пожизненном труде по составлению словаря?
Через пару недель мы продемонстрировали Невскому магазинный карабин, который я назвал в честь брата «валерон». Тот же «винчестер», но без скобы Спенсера. Девятизарядный, под пистолетные патроны.
— Николай Васильевич, это вспомогательное оружие ближнего боя, до двухсот шагов дальности.
— И где же его применять?
— Кавалерия, артиллерия, моряки, охрана грузов…
— Ну, что же, Владимир Михайлович, недурно. А как у вас обстоят дела с ракетами для Кронштадта?
— К октябрю уже закончим полный боекомплект и согласованное количество установок.
К вопросу о том, когда и как проводить пристрелку и что использовать в качестве мишеней не перешли. Для этого имеются адмиралы и прочие главначпупсы, пусть у них голова болит. Ну, а Севастополь подождёт годик-другой, ничего с ним не случится.
Деньги, слава богу, регулярно приходят от доли в продажах петрушита, кое-как поддерживая мои предприятия. А вот Нобель (в смысле, Шеллер) с Петрушевским и частично с Фадеевым явно шагают в миллионеры. Новые заводы строятся, ибо востребованность в «мирной» взрывчатке охренительна, особенно для горных работ.
Петрушевский даже начал выкупать в Пруссии некоторые заводы по производству кислоты и теперь становится сторонником моей очередной идеи — заключению между Россией и Пруссией «Пакта о ненападении» сроком на 30–40 лет. Она пока витает в облаках, так как непривычна да и потенциальные всякоразные союзники типа Франции и Австрии явно окажутся недовольны.
— Вольдемар, сам подумай, а если Пруссия с Авсрией начнёт войну, неужели мы не поможем императору?
— Отец, Франц-Иосиф должен быть счастлив, что мы его поддержали в конце сороковых, когда спасли от венгров. Да и Наполеон Третий пусть сам защищается от пруссаков, если доведётся.
— Ну, не знаю, сын, как-то это не по-соседски получается.
Опять великодержавные понты и желание совать нос в европейские дела. Причём в России таких вдосталь имеется, готовых отправлять нашу армию куда угодно по первому свистку очередного «союзника». А Пакт, что ни говори, сразу избавит от ряда чужих военных конфликтов. Пусть еврота сама тратит огромные деньги на убивание самоей себя, мы лучше в сторонке постоим и покурим.