В коридоре университета я упала. Ян поставил мне подножку, и я рухнула на пол, а потом этот золотой мальчик, помог мне подняться. Оправдался, мол, перепутал меня с каким — то парнем. Идиот. На мне ярко-розовая футболка и волосы в хвост на макушке собраны. Через пару шагов по коридору, появилась Жанночка, наша полнушка-веселушка и староста. Она сняла с моей спины прилепленный листок, на котором было написано: «Главная недотыка универа. Вставьте мне кто-нибудь! Пропадаю!».
Народ оглядывался, показывали на меня пальцами. А я красная и унылая опустила глаза.
— Всё, если Борисовский взялся тебя травить, то доведёт дело до конца, — пожалела меня Жанна.
Я ушла от неё. В столовую собиралась сходить, но аппетит полностью пропал, и я осталась стоять в тёмном уголке длинного коридора, не выходя на свет. Взяла свой телефон и уже собиралась написать Ге, пожаловаться на свою жизнь, как увидела парня, которого вчера в магазине женского белья лупасил мужик, или он мужика лупасил.
За одни сутки его голова покрылась короткими волосами, лицо окутала небрежная чёрная щетина. Глаза под хмурыми бровями имели мрачный отблеск, они глубокие, чернильные. На нём был одет лёгкий серый свитер, прикрывающий всё атлетическое тело. И передвигался он не так легко, как днём ранее. Понятно почему, его вчера подстрелили. Белкин хорошо вписался в воронью компанию парней кавказской национальности, среди которых был краса и гордость университета — борец Акаева. Этого знали все, его фото при входе на доске почёта, он медалист и участвовал в крупных спортивных соревнованиях.
Здоровые мужики, воняли потом и одеколоном. Злые морды, накаченные руки. Казалось, что меня должно было из сознания выбить, когда они рядом проходили, но что-то пошло не так в моей психике. Я действительно излечилась.
— Белкин, — выскочила я вперёд мужчин и, распахнув глаза, уставилась на высокого парня.
Мужики рассмеялись, заговорили на своём каркающем наречии. А Белкин оторопело смотрел на меня, приподняв одну бровь.
Он не двигался, я не двигалась. Борцы обошли нас стороной и оставили наедине.
— Это я в магазине была, — сказала я, бесстрашно глядя в его глаза, как две чёрные дыры. — Подсобку когда мыла, нашла много крови.
Он молчал, внимательно меня рассматривая.
— Ты сегодня бледный. Ты как? — с чистым переживанием спросила я.
Белкин сверлил меня взглядом и молчал. Мне стало неуютно. Пожалуй, Лада права, нечего мне делать в этом университете. Я какая-то пропащая. Как за надежду ухватилась за свой телефон, заметила, что руки дрожат.
— Здоров, Недотыка, — Ян с разбега упал на меня, прогнув к полу.
Я увидела кожаные ботинки Белкина у своего лица.
Тело оцепенело. Меня стали пробивать судороги. От беззащитности, от слабости и понимания того, что мне не место среди людей. Я не способна держать даже такой удар.
А потом резкий запах хвои ударил в нос. Твёрдая горячая рука ухватила меня за локоть и потянула вверх. Белкин поставил меня на ноги. И не отпустил, пока не убедился, что я не упаду.
Я оглянулась.
Ян закрывал ладонями лицо. Оторвал их и посмотрел на выбитые зубы. Из носа хлестала кровь. Заржала компашка Акаева недалеко от нас. Я увидела восхищённую Петру и, подкусывающую губы, Иришку.
— Извинился, — рявкнул Белкин злющим голосом и быстро схватил Яна за шиворот.
— Тебе, пи*дец, Белкин, — заныл Ян и получил кулаком в живот.
Это из-за меня. Дрожь пропала, я смогла двигаться и понимать, что происходит. А назревал плохой конфликт.
— Прекрати! — крикнула я на Белкина. И тот покорно оставил Борисовского в покое.
— Тебе срок вкатят, — предупредил появившийся Лёша, поправил очки и посторонился.
— И вам за попытку изнасилования, — оскалился Белкин. — Ребят, видели, что он пытался сделать?
— Да, бэдный дэвушка!
— Видали! — хохотали борцы.
Белкин накренился к Яну, тот попятился в сторону.
— Слыхал? Быстро извинился, пока я добрый.
— Извини, Луиза, — шикнул Борисовский и быстрым шагом пошёл в сторону мужского туалета.
Зеваки потихоньку рассасывались. Уже началась учёба, а мы так с Белкиным и остались стоять рядом друг с другом.