Я ожидал повторного выпадения Белочки в осадок, после чего ее можно было брать тепленькой… в смысле, уговорить на все, что угодно. Но просчитался. Кузина вдруг кинулась на меня с хищным оскалом. Отреагировать я не успел, и худощавое женское тело со всего размаху приземлилось на мой живот, выбив воздух из легких. Одной рукой Лестрейндж ухватилась за палочку, намереваясь вырвать ее из моих пальцев, а другой – вцепилась мне в шею, изо всех сил сдавливая кадык. Однако миг ошеломления прошел, и я легко освободился от захвата, а затем и вовсе сбросил дергавшуюся Беллатрикс на ковер, навалившись сверху.
- Кха... Кхакого хрена?! – крикнул я в перекошенное яростью лицо.
- Ты-ы! Говори, кто ты такой? – змеей шипела Лестрейндж, пытаясь добраться когтями до моих глаз. – Что ты сделал с Сириусом, ублюдок?!
- Трикси, успокойся! Это действительно я! – попытался я образумить девушку.
Но та не прекращала дергаться, оставив попытки лишить меня зрения, но взамен вознамерившись заехать коленом по моим бубенчикам. И тогда я решился на крайние меры, дико рыкнув: «Замри!». Это помогло – на секунду, больше от неожиданности, Беллатрикс застыла, что дало мне возможность подвести руку с палочкой под самый ее нос и четко произнести:
- Магией и жизнью клянусь, мое имя – Сириус Орион Блэк!
На кончике палочки вспыхнул яркий желтый огонек, свидетельствующий о том, что выброс магии, способный зафиксировать мою клятву, присутствовал.
- Магией и жизнью клянусь, что не лгал тебе сегодня!
На трофейном магическом инструменте снова вспыхнул огонек, отражаясь в широко распахнутых глазах Беллатрикс. И тогда женщина бессильно обмякла, оставив всякие попытки сопротивления. Убедившись, что рецидива не планируется, я осторожно поднялся с тела Лестрейндж и протянул ей руку, предлагая помочь подняться. Но кузина не видела мою ладонь. Она смотрела куда-то сквозь меня и тихо шептала: «Этого не может быть… Это не правда…», а из ее выразительных карих глаз катились крупные капли.
«Похоже, перестарался!» - мелькнула в голове полная сожаления мысль.
Наклонившись, я подхватил почти невесомую Белочку на руки, и уселся в кресло. Крепко прижав бедняжку к своей груди, словно ребенка, я принялся нежно гладить ее по спутанным волосам, шепча на ушко всякие успокаивающие глупости. А Лестрейндж в ответ судорожно вцепилась в мой костюм и разрыдалась. Внутри заворочался стыд. Спеша избавиться от этого крайне неприятного чувства, я потянулся к своей магии, нащупал это живительное тепло и принялся мысленно растягивать, укрывая его невесомым покрывалом прильнувшую ко мне кузину. Успокаивая и исцеляя ее психику, устойчивость которой я сегодня явно переоценил.
Спустя пару-тройку минут рыдания стихли, а вскоре даже всхлипывания прекратились. Отстранившись, Беллатрикс решительно вытерла слезы и с надеждой поглядела на меня:
- Это ведь не сон?
- Нет, все реально, - уже ни на что не рассчитывая, подтвердил я.
- Какую вазу мне подарила Вальбурга в день свадьбы? – спросила Лестрейндж.
- Зеленую, с желтыми лилиями. Которую мы с Поттером взорвали хлопушкой в тот же вечер. Трикси, я же поклялся!
- Ритуал смены имени еще никто не отменял! – возразила женщина. – Какой цветок ты подарил мне на шестнадцатилетие?
- Цветок? – ухмыльнулся я. – По-моему, это был кактус с огромными колючками.
- Как звали моего любимого щеночка?
- Ты про тот случай с платьем? Эй, я же извинился!
- Так как же? – настойчиво повторила улыбающаяся Белочка.
Тяжело вздохнув, я ответил:
- Сирик. Твоего любимого щеночка звали Сирик. И он даже отзывался на эту дурацкую кличку, пока тетя Друэлла не покинула Гриммо, забрав с собой долговязую ехидную вредину!
Я мягко схватил Лестрейндж пальцами за кончик носа, как это делал Сириус в далеком детстве. Фыркнув, женщина звонко рассмеялась и крепко обняла меня, а я продолжил наводить шорох в ее волосах, чувствуя, как губы поневоле разъезжаются в счастливой улыбке.
- Прости, что напала на тебя, - внезапно заявила Беллатрикс, уткнувшись лицом мне в шею. – Я подумала, что тюремщики, отчаявшись меня сломать, каким-то образом вытащили из моей головы самые сокровенные желания и устроили спектакль.
- Ничего страшного, - ответил я. – По правде сказать, я тоже виноват. Перестарался с театральностью. Надо было все объяснить тебе еще в камере, но я решил устроить встречу без лишних свидетелей, произвести впечатление… В общем, извини.
- Да уж, в этом весь ты! Тебя хлебом не корми, дай только повод распушить хвост перед девушкой! – ехидно протянула Лестрейндж, устраиваясь на моих коленях поудобнее. – Ладно уж, кобель, рассказывай, как ты умудрился дойти до жизни такой. Еще вчера я слышала о твоем загуле с дементорами… Кстати, с днем рождения! Сколько там тебе стукнуло? Тридцать два? Ох, наш Сири уже совсем большой мальчик! Только на подарок не рассчитывай – у меня за последние десять лет как-то не было возможности прошвырнуться по Косому.