Бен осторожно передал ей бинокль и пошевелился, устраиваясь поудобнее. Он лежал ничком, стараясь держать голову ниже линии горизонта и понимая, что темная одежда делает его практически невидимым на фоне обнаженных скал.
— Гарри с собакой, — заметила девушка.
— Как всегда, — отозвался ее коллега.
— Кажется, что они просто стоят кружком.
— В это время они обычно уже направляются в паб. А сегодня что-то запаздывают. И еще — с какой стати Гарри и Сэм Били притащились на ферму? Для них гораздо проще встретиться с Уилфордом в пабе. Оба живут рядом с ним, а у Уилфорда есть транспорт.
Диана Фрай не отрывала бинокль от глаз. Купер наблюдал за ней — ему было интересно выражение ее лица. Она согласилась прийти с ним на Вороний склон после работы, но Бен знал: ему придется сильно постараться, чтобы убедить ее, что он опять не делает глупостей.
Два дня назад, когда Купер сидел здесь и вспоминал легенды о черных псах, живших на вершинах холмов, полицейский заметил удобное место для наблюдения с восточной стороны скалистых вершин, с которой ферма Торпа смотрелась как на ладони.
— Может быть, они пришли, чтобы помочь Уилфорду накормить животных? — предположила Диана.
— Каких животных? — улыбнулся Купер.
Фрай не понимала, что хочет найти, двигая биноклем из стороны в сторону и осматривая постройки. В этих разваливающихся сараях и загонах можно было спрятать все, что угодно. Если дойдет до того, что их придется обыскивать, это будет настоящий кошмар.
С правой стороны от построек девушка рассмотрела знаменитую компостную кучу. Сейчас она походила на громадную навозную лепешку, которую оставил какой-то монстр, проходя по холмам в сторону Мюрея. Даже с такого расстояния Диана смогла разглядеть струйки пара, поднимавшиеся с ее поверхности, и содрогнулась, представив себе аромат возле этой кучи, растекавшийся в вечернем воздухе.
— Сегодня там совершенно тихо, — заметила сотрудница полиции. — Животные, должно быть, уже все улеглись.
Купер иронически зафыркал, так что ей пришлось оторвать бинокль от глаз и внимательно посмотреть на него. Так же как и Бен, Диана была одета в джинсы и темную куртку. Девушке было неудобно лежать на твердой земле, и она чувствовала себя неловко от того, чем занималась. Фрай еще прекрасно помнила подробности вечера вторника, когда потащилась за Купером в ту хижину браконьеров, где их ждали одни неприятности, и теперь никак не могла понять, что заставило ее сделать это еще раз и почему она позволила уговорить себя заняться чем-то, что самой ей с самого начала казалось неправильным.
— Прости, — сказал ее коллега. — Что они сейчас делают?
— Ничего. А что, если жена Уилфорда сейчас что-то готовит и через пару минут они сядут за стол?
— Что ты сказала? — нахмурился Купер. — Они — что?..
— Я сказала «сядут за стол». Нам бы это тоже не помешало, Бен.
— О’кей, о’кей. Позже я угощу тебя китайской едой. Как тебе такой вариант? Мы пойдем к Фреду Квоку. У него лучшая кухня в Идендейле. Хочешь жареный вон тон[116]?
— Если б ты предложил прямо сейчас, то я согласилась бы даже на мясной пирог и гороховую кашу в «Пастухе».
Купер промолчал, но Фрай знала, что он сейчас просто смотрит на нее с этим своим молящим выражением на лице, которое ее злило и выводило из себя из-за того, какое влияние оно на нее оказывало. Это были те самые ощущения, от которых она уже давно пыталась полностью избавиться. Ощущения, которым она не так давно позволила выплеснуться наружу с жуткими последствиями. Но Фрай знала, что больше не позволит такому случиться.
— Я чувствую, что прав, Диана, — услышала она слова Бена.
Взглянув на него еще раз, девушка поняла, откуда берется эта его способность влиять на нее, поняла, из-за чего она позволила уговорить себя на эту сумасшедшую поездку, на это несогласованное с руководством наблюдение. Это была его убежденность, его невероятная уверенность в себе. Ведь все, что он сделал, — это соединил вместе несколько фактов и добавил к ним кучу незаконченных мыслей, идей и уверенности, которые были результатом его, и только его анализа. И итогом всего этого стала его абсолютная и непоколебимая уверенность в своей правоте. Диана видела, что Купер умеет верить, что он обладает убежденностью и подлинной страстью к тому, чем занимается. И именно это было в нем до смешного привлекательным.
— Бен, ты уже один раз сделал подобную ошибку, — все же напомнила ему Фрай. — А сейчас ты вообще отстранен от расследования. Тебе лучше отойти в сторону, иначе ты можешь пожалеть.
— А что я могу потерять? — огрызнулся мужчина.
— Тише, а то там, внизу, все узнают, что мы здесь!
— Уверяю тебя, со мной всё в порядке.
— О’кей, о’кей…
Прямо под ними находилась делянка леса, примыкающая к склону холма. Из нее доносились негромкие звуки лесных жителей, которые готовились или ко сну, или к своей ночной охоте. Лес тянулся на пятьдесят ярдов — туда, где виднелся выход кремневой породы на поверхность и где ничего не росло. А за спиной у них были торы[117] — выходы крупнозернистого песчаника, превращенные древними геологическими силами и погодными условиями в странные изломанные фигуры. Названия их были во многом связаны с мрачным воображением сельских жителей Скалистого Края: Лошадиный Камень, Камень — Вареное Яйцо, Женщина, Сошедшая с Ума.
«Да я сама сошла с ума, — подумала Фрай. — Хотя бы потому, что согласилась сюда прийти».