— А не важно, что они подозревают. Все это еще надо доказать, — уверенно произнес Каттс.
— Доказательства… Без них им точно никуда, — вздохнул Гарри.
— Они без них как без воздуха. Им необходима хотя бы какая-нибудь мелочь.
— Они считают, что Ли Шерратт сбежал, — заметил Сэм. — Вот придурок!
— Что ж, полицейским будет чем заняться, — усмехнулся Дикинсон. — Он у них подозреваемый номер один.
— Хотя им вполне может прийти в голову свалить все на семью, — предположил Уилфорд. — Это всегда первое, что они пытаются сделать.
— Точно, — лицо Били неожиданно просветлело. — Или на молодого человека.
— Ага. И на которого же из?.. — спросил Гарри.
— В этом-то весь вопрос. С той девицей это первый вопрос, который приходит в голову.
— А ведь ей было всего пятнадцать, — сказал Сэм, и все трое покачали головами. — И это-то и есть самое главное, а, ребята?
— Это точно, — ответил Гарри. — Это самое главное. Когда они будут вести это свое расследование, то много чего разворошат. И обязательно узнают подробности об этих гадах из «Вершины». О Вернонах.
— Может быть, когда они… — начал Каттс.
— …то их не будет волновать, кто разворошил весь этот муравейник, — закончил его фразу Били.
— Может быть, — согласился Гарри. — Они даже наградят его за это медалью.
Молодежь на другом конце бара с удивлением повернулась к трем старикам, которые сидели в углу. На этот раз деланый смех этой троицы был громче, чем их собственный.
Хелен, вместе с бабушкой, стояла на крыльце коттеджа и следила, как огни «Рено» исчезли за поворотом у церкви. Ночь была ясной и все еще теплой, и на темно-синем небе сверкали крупные звезды. И только вокруг уличных фонарей и предупреждающих огней перед старым каретным сараем и старым домом священника виднелись островки абсолютной темноты.
— Здорово было вновь увидеть сына сержанта Купера, правда? — спросила Гвен Дикинсон. — Он превратился в приятного молодого человека.
— Да, бабушка, — согласилась ее внучка.
— Его ведь Бен зовут?
— Правильно.
— И именно его ты иногда приводила домой после занятий, нет?
— Это было всего один или два раза, бабушка, и очень давно.
— А я это хорошо помню. И помню, как ты на него смотрела. А потом, в один прекрасный день, ты сказала мне, что выйдешь за него замуж, когда вырастешь. Я все помню.
— У девочек случаются такие влюбленности. А сейчас я даже не знаю, каким он стал.
— Наверное… Но глаза у него красивые. Темно-карие.
Они вернулись в дом. Хелен заметила, что Гвен даже не заглянула на кухню, не говоря уже о том, что бы зайти туда, хотя полиция уже давно забрала перепачканную кровью кроссовку вместе со страницами «Бакстон эдвертайзер».
— Сейчас они, наверное, в «Вершине», — предположила девушка. — Вот уж кому я не завидую! Они обязаны рассказать мистеру и миссис Вернон о том, что нашли.
Ее бабушка посмотрела на часы, закуталась в кардиган и стала сворачивать и разворачивать небольшой кусочек розовой ткани, который достала из рукава.
— А ведь кто-то из них должен будет опознать труп, — продолжила Хелен. — Надеюсь, что это сделает отец. Но для Шарлотты Вернон это будет настоящим ударом. Ты согласна с этим, бабушка?
Старая женщина кивнула, и Хелен заметила, как из уголка ее глаза скатилась одинокая слеза, ярко блеснув на высохшей коже ее щеки.
— Я знаю… — сказала Гвен. — Знаю, что должна им сочувствовать, но не могу. Ничего не могу с собой поделать, внучка.
Хелен примостилась на краешке ее кресла и обняла ее за плечи.
— Всё в порядке, бабушка. Все это вполне понятно. И не стоит так корить себя. А что, если я приготовлю тебе горячий шоколад и ты посмотришь что-нибудь по телевизору, пока не вернулся дедушка?
Миссис Дикинсон кивнула и шмыгнула носом, а потом достала еще один клочок материи и вытерла им нос. Хелен похлопала ее по плечу и завозилась на кухне, пока голос бабушки не остановил ее. Он был хриплым, полным ужаса и дрожащим от отчаяния.
— Что же теперь будет с Гарри? — произнесла она. — Боже, что они теперь с ним сделают?
7
Работник морга осторожно убрал синтетическое полотнище с лица жертвы. Родственники не должны видеть раны на трупе, если только это не абсолютно необходимо для следствия. В данном случае с лицом все было не так ужасно, тем более что санитары попытались тщательно очистить его за то короткое время, что было в их распоряжении. Личинок выскребли и поместили в бутылку, глаза промыли и закрыли, а засохшую кровь соскребли для анализа. С зачесанными назад волосами рана на боку головы девушки была почти не видна.