— Тогда, ради всех святых, заходите в дом! — проворчала Молли Шерратт, посмотрев на кучку толкавшихся на дороге детей.
Стюарту пришлось пригнуться, чтобы пройти в дверь, после чего он оказался в прихожей, забитой обувью, одеждой и велосипедами. Хозяйка провела его на крохотную кухню, оборудованную мебелью под тик и абсолютно новой мойкой для посуды. На столе стояли недоеденные остатки чьего-то завтрака — открытая пачка хлопьев, полпакета молока, нож, измазанный в масле, и тостер, окруженный пережаренными крошками хлеба.
— Я только начала уборку, — с ходу заявила миссис Шерратт, увидев, как детектив осматривает ее кухню.
— Продолжайте, — сказал он ей. — Не обращайте на меня внимания.
— Как же я могу не обращать…
— Я не задержу вас надолго, — вежливо произнес Тэйлби.
Женщина открыла воду и стала лить моющую жидкость в синий пластиковый резервуар, пока пена не скрыла все, что в нем находилось. Старший инспектор заметил, что дверца стиральной машины была слегка приоткрыта, а бак ее был забит грязной одеждой. По-видимому, у Молли был сегодня день еженедельной стирки.
— Я уже все рассказала вам, ребята, — сказала она.
— Для того чтобы найти Ли, нам надо как можно больше узнать о нем. Именно поэтому, боюсь, мы и вынуждены задавать все эти вопросы. Нам очень важно найти его.
— Для того, чтобы исключить его из списка подозреваемых. Так, кажется, сказал один из ваших.
— Именно так, миссис Шерратт.
Женщина прижала бутылку с моющим средством к груди, забыв при этом завинтить крышку. Капля зеленой липкой жидкости упала на ее розовый халат, но она этого даже не заметила.
— Ли не сделал ничего дурного, — сказала Молли.
— Он работал у Вернонов, — напомнил ей Тэйлби, — и знал Лауру Вернон. А так как сейчас его местонахождение неизвестно…
— Знаю, знаю. Все это мне говорили уже много раз. Но это ничегошеньки не значит. Он часто исчезает на день-два. Этот Ли — настоящий дьяволенок, когда дело идет о ничегонеделании. Но ведь это же не значит, что он мог совершить преступление, ведь правда?
— Если б вы помогли нам найти его, мы очень скоро смогли бы установить его невиновность, не так ли?
— В любом случае он там больше не работает. Я имею в виду в этом доме. Они, эти Верноны, вышвырнули его на улицу в прошлый четверг. И это было нечестно с их стороны.
— А он возмущался тем, что его уволили?
— Еще бы! Ведь уволили его несправедливо. Он же ничего такого не сделал.
По опыту Тэйлби знал, что дети никогда не делают «ничего такого». Все они как один — сущие ангелы, чистые, как рождественский снег. Послушать родителей, так непонятно, откуда берутся преступники.
— Мистер Вернон утверждает, что Ли приставал к его дочери, — заявил он стоящей перед ним женщине.
— Полная ерунда! У Ли была постоянная подружка. Они даже подумывали о женитьбе.
— Вы это серьезно?
— Именно поэтому он и пошел на работу. Чтобы немного подзаработать. Вы же сами знаете, у нас молодому человеку трудно найти приличное место. Видит бог, Верноны были не очень щедры, но это хоть какой-то заработок.
— Уверен, что все, что вы говорите, — правда. Но ведь это не могло помешать ему увлечься Лаурой Вернон?
— Если уж хотите начистоту, то она была не в его вкусе! — фыркнула миссис Шерратт. — Не хочу говорить плохо о мертвых и все такое, но он никогда не любил этих выпендрежных девиц с правильным акцентом и в джодпурах[58]. Скорее, все было наоборот. Наверное, она сама в него втюрилась. Мой Ли, он парень что надо. Могу поспорить, что все именно так и произошло. А мистеру Хойти-Тойти[59] Вернону это не понравилось. Еще бы — его дочь и влюбилась в наемного рабочего!
— А если все так и было, то как вы думаете, Ли мог бы ответить ей взаимностью? — продолжил расспросы полицейский.
— Нет. Как я уже сказала, она была не в его вкусе.
— А он часто говорил о Лауре Вернон?
— Вообще не говорил. Он вообще о них почти не говорил. Потому что редко видел как девочку, так и ее отца. Разве что только во время каникул. А дело он чаще всего имел с этой.
— Вы имеете в виду миссис Вернон?
— Именно. Сама-то она ничего не делала, а вот указывала, наверное, направо и налево. Эти Верноны, знаете ли, редко общались с нами, с деревенскими. Считали себя лучше других просто потому, что у них были лишние деньги, чтобы тратить их на большие дома и дорогие машины. А это вовсе не так. Деньги еще не делают человека достойным уважения, правда ведь? И нравственности у богачей ничуть не больше, чем у нас. Из нас многие тоже хорошо понимают, что такое хорошо, а что такое плохо. И если хотите знать, скорее всего Верноны, со всеми их деньгами, давно забыли об этом.