– Ты мне лучше скажи, урод, – обратился Голова к Егору. – когда долг будешь возвращать! За задержку вдвойне платить придётся! Понял! Иначе думай, что будет…
Егор побледнел. Эти парни издевались над ним всегда… Чаще всего ему удавалось избежать стычки, но иногда они специально подкарауливали его. И сейчас именно это и случилось.
– У меня сейчас вообще нет денег… – пробурчал Егор.
– Ты мне такой светлый праздник портишь. Ты, кажется, не понял? Я не спрашиваю есть или нет. Завтра если не вернёшь втройне, мы устроим твоим девчаткам подарок, из тебя. Побежишь голышом через весь город! А после дерьмо жрать будешь за каждый просроченный день. А будешь брыкаться, найдут тебя в сугробе синего, – пригрозил Егору Голова.
Егор не мог возразить… Но и что делать он не знал.
– Ты моя личная игрушка, вещь, предмет! До самых последних твоих дней! И всё, что твоё, то и моё! Ты же моя вещь, значит у тебя по определению может быть лишь то, что я тебе позволю. Так что ты будь благодарен, что твоя баба пока свободна. А то у меня парни-то голодные… Понял? Ты всё понял? А в назидание тебя надо наказать, чтобы помнил.
Голова повернулся к своим парням и скомандовал:
– Кажется, у моей игрушки телефончик новый с курточкой! Эй, Жирный, тебе кажется телефон был нужен – забирай. Смотри только в этот раз своей толстой жопой не раздави. А курточку на ленты! Я не разрешал ему новых вещей, – Сказав Голова ушёл.
Егора окружили, отобрали телефон, и новую куртку изрезали в лохмотья, зацепив и его самого, порезав в нескольких местах руки и спину.
– Голова, погнали в школу. Там сейчас ещё одного тряхнуть надо, – предложил Кастет, на что Голова согласился.
После, обидчики ушли, оставив Егора с капающей кровью на снег. Как только он остался один, накатила волна обиды и отчаяния.
– Такова моя расплата, да? Прости, Нюточка! Я ведь правда стал испытывать к тебе нежные чувства… И хоть и поступил так с тобой… Но Лену я люблю больше жизни… Теперь я знаю… Не быть мне ни с одной из вас… И лучше мне вообще не быть, чем обрекать ваши светлые, чистые жизни на такую участь! Я не могу позволить, чтобы то, что я люблю было, смешано с грязью… Ладно я… Я ПРИВЫК так жить! А-А-А-А! – закричал в отчаянии Егор. – Но Лена не заслужила такого… Простите меня… У меня нет будущего в этой жизни… Я никчёмное ничтожество… Только и могу, что на слабых огрызаться, да беспомощных. Это не жизнь. Это ад, в котором смерть – избавление. Я слишком долго оттягивал и на что-то надеялся. У меня давно всё приготовлено. Я просил проклятое существо избавить меня от этого издевательства. Да, теперь я знаю, как это исполнить.
– Чёрт! Ты получишь своё! Только молю тебя… Дай исполнить задуманное… Чтобы это было их последнее издевательство над кем-либо… – обратился Егор в пустоту.
Из тьмы ночной на мальчика смотрело существо с трепещущим летающим длинным хвостом. Оно, шаг за шагом вонзая колья копыт в заснеженную дорогу, приближалось. Егор увидел его, и сделал шаг ему на встречу.
– Я знаю, куда мне надо и что, сделаю. Я знаю, как открыть сейф с охотничьим ружьём и патронами. Теперь я тоже буду охотиться на зверей.
Вскоре Егор стоял вооружённый у запасного входа в школу. У того входа был сломан замок, и немногие знали об этом. А во время каникул никого в здании нет, а тем более в цоколе, где расположились тир и подсобные помещения. Старый школьный охранник в это время спит.
– Прощайте, ребята… Спасибо вам за светлые счастливые дни. И простите мне, неразумному, глупому, слабому все мои гадкие поступки. Мне нужно всего пять выстрелов, я не вернусь… Прощайте…
Егор зашёл в школу, и вскоре прогремели четыре выстрела. Спустя какое-то время прозвучал пятый.
Покаяние
Старинная книга лежала у Маши на коленях. И на ней появлялись капли, оплакивающие друзей. Машу трясло от одной безумной мысли. Родители Маши ещё не знали ни в каком она состоянии, ни чем занимались её друзья во время колядок.
Вскоре пришёл Паша. Она написала ему, и тот, не задумываясь примчался, бросив все дела.
– Маша, что случилось?! – Паша увидел дрожащую девочку.
– Паша, зачем ты мне соврал? Зачем… сказал тогда что они обманули меня… Я была им нужна. Паша… Господи! Что я натворила! – сквозь слёзы и комом боли выдавливала из себя Маша.
– Маша, ты чего? Когда я тебя обманул? – удивился Паша, подойдя к девочке. – И что ты могла сделать-то такого, из-за чего так убиваешься?
– Ты позвонил, когда я шла на службу, и сказал, что ребята… Что они радовались, что нашли способ не колядовать со мной! Что они обманули меня! – продолжала реветь Маша.