– Все мы с самого начала были обречены. Вот эти слова… Ты… Проклятый! Это ты написал их в книге! – обратилась девочка, глядя в черноту, в которой стояло нечто ещё более тёмное. Оно стояло и трепетало. Его шерсть вставала дыбом.
– Я не дам тебе больше никого забрать! Ни родных, ни близких, никого ты больше не получишь! Я последняя! Но мной тебе не владеть! – проговорила девочка в пустоту.
Маша не стала даже одеваться. Она взяла крестик, бересту, несколько свечей из церкви и иконку. Одну из свечей она поставила перед фотографией друзей, перекрестилась и ушла. Девочка знала куда идти. Туда, где её не станут искать. Началась сильная метель. Девочке она оказалась на руку. Маша услышала шумы, обернулась и увидела вдали мальчика, бегущего в сторону её дома. Маша поспешила.
– Замети мои следы, метель. Скрой звуки шагов моих, ветер. Накрой меня тьмой, ночь. Не должен меня никто заметить.
Маша краем глаза видела то тут, то там проскальзывающее очертание чёрта. Оно пугало её. Хотя мысли, что оно заберёт её самых близких, страшили поболе любого кошмара.
Глава 5 – година
Прощение
С тех пор прошёл год.
– Мы все впервые собираемся вместе. Я сейчас выгляжу совсем по-другому. Оно и к лучшему, новую жизнь начинаю. Моё лицо буквально по кусочкам собирали после аварии. Со счёта сбился, сколько было операций. А из-за проблем со спиной мне некоторые движения тяжело даются. Хорошо, что вообще не парализовало. Я тогда… Попрощался со всеми и до сих пор не знаю, как людям в глаза смотреть. На меня что-то нашло, я жить не хотел… Решил уйти, но не получилось. Пролежал в коме несколько недель. А очнулся совсем другим человеком и словно от кошмарного сна. Отец перевёз меня в хорошую клинику. Я думал, что он заботиться обо мне, но ошибся. Меня готовили для операции, зная, что я долго не проживу. А после ещё что-то хотели сделать. Вот только я пришёл в сознание, и при свидетелях ответил: «Ты растил меня на убой! Но я не твоя вещь! И останусь жить с бабушкой. У меня нет больше родных, кроме неё». Конечно, у него возникли проблемы. Это не то, о чём я мечтал и просил. Вернулся, в ноги своей бабушке упал и прощения просил. Она столько доброго сделала, а я так по-скотски с ней. Короче, я хочу исправить все. Я не надеюсь ни на чьё прощение. Хочу жить по совести и больше не прятаться за масками. Всё же второй раз родиться дано не каждому, – выпалил накипевшее Серёжа.
– И вы меня простите, пожалуйста, ребят. Меня тоже какое-то безумие накрыло. Не хотела ничего ни видеть, ни слышать. Всё в душе пылало, и я лишь думала, как сделать так, чтобы ничего не чувствовать. Надеюсь, меня Егор с Леной простят, что я встала между ними. И Лена, за то, что с парнями заигрывала, что тебе нравились, и за историю с братом Егора. Неважно, кто виноват. Я… заставила страдать, может, и сама того не понимая… Глупая! Совсем боль тогда захлестнула, и я не могла ни о чём думать. Пошла дурная, сама не зная, куда. Ноги отморозила, спину застудила… Но меня нашли и долго отогревали. Говорят, я до деревни по соседству дошла прямиком через несколько полей и перелесок. А я и не помню. А потом неделю – другую бредила. В больнице долго лежала. Ох… Заставила родителей же поволноваться. Зато сейчас всё хорошо. Я отпустила всё от себя и стало легче. Кстати, и Катя нашлась! Я просыпаюсь как-то утром, а в постели Катька спит! Я бегом звать маму. Катя проснулась и говорит, что не пропадала ни куда. Спрашивает про Новый год, а мы ничего не понимаем. Для нас столько времени прошло, а она словно одну ночь только проспала. Мы ничего не поняли, но теперь у неё на шее всегда мамин подарок с меткой на случай, если она снова захочет пропасть, – Аня вздохнула и продолжила: – Простите меня…
– Ань, ты чего! – перебила Аню Лена. – Это я виновата! Я завидовала тому, как у тебя всё хорошо… У меня же… Я не говорила. Меня отчим избивал, а матери было всё равно. Я всегда лишь мешала ей. Меня тогда машина сбила. Я в реанимацию попала. Из-за путаницы долго не могли связаться с родителями. А они и искать не собирались. Но потом меня мама увидела прикованную к больничной койке, и в ней что-то сломалось. Она, не задумываясь, бросила своего… В общем, она, лишь почти потеряв меня, изменилась. Никогда не забуду, как она сидела с моим телефоном в руках и сообщением, которое так и не отправилось. Плакала и извинялась… А ведь она никогда у меня не просила прощения, а тут такое… Вот я и завидовала тебе, Нюточка… Завидовала, как у тебя всё хорошо, и как у меня всё было плохо, и даже не понимала, как я поступаю с тобой. Тварь такая, выплеснула на тебя всю боль, что скопилась… Прости, пожалуйста… Я знаю, как Егор любит тебя, а ты его. Я хочу вам, друзьяшечки мои, лишь счастья! Люблю вас всех… Не могу без вас, дураков!