Если она думает, что может играть без чувства вины за то, что бросила брата, значит, ее ожидает другое.
Он перестает жевать, глядя на меня сквозь ресницы.
— Но она сказала, что у неё занятия. Вот почему Пол забрал меня. — его нижняя губа дрожит. — Я не люблю, когда наш водитель забирает меня. Других детей забирают их родители.
Ну черт.
Я мог бы хотеть, чтобы она страдала, но не за счет Кириана.
Кроме того, его случай так близок. Я часто ездил с Эйденом и Коулом, когда мы были детьми. Ни один из наших родителей не заботился и не приезжал за нами лично, за исключением, может, матери Коула.
— Разве я не говорил тебе звонить мне, когда некому тебя забрать?
Я режу еще один кусочек пирожного и кладу его перед ним.
Он приподнимает плечо.
— Кимми говорит, что я не должен тебя беспокоить.
— У нас братский кодекс, помнишь? В следующий раз позвони мне.
Его глаза загораются, когда он, наконец, доходит до шоколада.
— Ты действительно приедешь?
— Всегда.
— Что значит «всегда?
— Это значит, что я буду рядом до скончания времен, когда ты будешь нуждаться во мне.
Даже если я уеду и никогда больше сюда не вернусь, Кириан всегда будет со мной. Часть, от которой я никогда не попытаюсь избавиться, как от всего остального.
Он кладёт кусок пирожного на тарелку и смотрит на него, склонив голову.
— Кимми тоже так говорила, а потом...
— Что потом?
Он качает головой, его подбородок дрожит.
— Я не должен был говорить.
Я наклоняюсь, пока его руку от моей не отделяет совсем небольшое пространство.
— Что случилось, Кир? Ты можешь мне сказать. Как гласит наш братский кодекс, ты можешь рассказать мне все, что угодно.
Он поднимает глаза, прежде чем снова сосредоточиться на пирожных на тарелке.
— Она пообещала, что это не повторится.
— Не повторится что?
Его нижняя губа вновь дрожит. Подсказка, что он вот-вот заплачет. Она тоже так делала, когда мы были детьми. Это всегда случалось до того, как она начинала плакать.
Кириан живой ребенок и не плачет, так что тот факт, что он борется с этим прямо сейчас, должен означать, что-то серьезное. Это из-за их родителей, или чего-то определённого?
— Сэр.
Наш дворецкий Ахмед, в своей элегантности, стоит в дверях. Это невысокий мужчина с оливковой кожей и светло-карими глазами. На его лбу образовалась темная складка из-за молитвы, совершаемой пять раз в день. Даже я знаю, что лучше не беспокоить его во время молитвы. Ох, и в Курбан-Байрам — мусульманские праздники — он готовит нам лучшие шашлыки от своей семьи.
Но не эта причина, по которой он единственное терпимое присутствие в нашем штате. Это потому, что он практически вырастил меня, когда ни один из моих родителей не нашел на это времени.
— Мисс Рид здесь за своим братом, — говорит он с легким ближневосточным акцентом.
Блядь.
То есть как раз вовремя, будто она чувствовала, что он собирается выложить ей все.
Глаза Кириана расширяются, когда он запихивает остатки пирожного в рот, а затем спрыгивает со стула.
Я вытираю ему щеку, и он ухмыляется, выбегая на улицу. Но сначала он останавливается и смотрит на меня, приложив палец ко рту. Я делаю молниеносное движение, повторяя за ним.
Он находился на грани, чтобы кое-что раскрыть, и уверен, что в следующий раз, с помощью правильной взятки в виде пирожных, он расскажет мне. Не потому, что он красноречив, а потому, что случившееся расстроило его настолько, что он перестал есть свою любимую еду в мире.
— Разве я не говорила тебе не приходить сюда? — ее строгий голос доносится от входа, когда Ахмед сопровождает Кира к ней.
— Но я хочу играть с Ксаном.
— Почему ты должен играть с ним? — она берет его за руку. — Разве меня недостаточно?
— Конечно, недостаточно.
Я прислоняюсь к дверному косяку, скрещиваю руки на груди и ноги в лодыжках.
Покрасневшее лицо Кимберли становится пунцовым в свете позднего полудня. Заходящее солнце отражается в ее зеленых прядях, делая их непокорными. С начала этого года все в ней пошло не в том обычном направлении. Юбка ее формы выше колен, почти до середины бедер. Пиджак слишком тесный, и я удивлен, что она может в нем дышать.
К черту это, и ее духовное путешествие, и путешествие по снижению веса, и все эти ненормальные путешествия, которые она совершила.
Она начинает казаться такой же фальшивой, как образ, который Сильвер поддерживала в течение многих лет.
— Пойдем, Кир.
Она ведет своего брата перед собой, быстро обрывая зрительный контакт со мной.