— Это важно для меня, — мой голос повышается. — Это моя жизнь; я имею право знать, что в ней происходит. Я больше не ребенок, и ты не можешь принимать решения от моего имени.
— Хорошо. — он вздыхает. — У Саманты был роман со своим нынешним мужем в последний год нашего брака. Я просил ее остаться ради тебя, но она не захотела. Она сказала, что эта жизнь не такая, какой она ожидала ее увидеть, и это душило ее. Она ненавидела быть матерью и весь этот образ жизни. Она также стала пренебрегать тобой и твоей безопасностью. Когда она решила уйти, я не остановил ее.
Мой кулак сжимается в кармане.
— Почему ты мне ничего об этом не рассказал? Почему позволял мне ненавидеть тебя все эти годы?
— По той же самой причине. Ты уже обвинил меня, так что я не хотел, чтобы ты ненавидел и другого своего родителя тоже.
— Ну, не жди никаких аплодисментов, отец. — я поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Ксандер. — его строгий голос останавливает меня на полпути.
— Что?
— Ты сказал, что ты не ребенок. Так что не веди себя так.
Я смотрю ему прямо в лицо.
— Что ты имеешь в виду?
— Пьянство нужно прекратить. Не заставляй меня применять силу, потому что я это сделаю.
Я глубоко вздыхаю.
— Что насчет того, чтобы ты подумал о решении ее угрозы? Если это попадет в прессу, это повлияет на Ким. Люди начнут думать о нас как о брате и сестре, а это не обсуждается.
— Что насчет тебя?
— А что насчет меня?
— Ты сказал, что это повлияет на жизнь Ким, но это также скажется и на твоей.
Я поднимаю плечо.
— Я справлюсь.
— Ничего страшного, если у тебя не получится. Для этого у тебя есть я.
— Ты мне не нужен, — бормочу я.
— Я знаю. Я просто выкладываю это на всякий случай. — он поднимается на ноги и кладет руку мне на плечо. — Ты мой сын, что бы ни говорили тесты ДНК.
Я отталкиваю его.
— Сентиментальность тебе не идет.
— Я так и думал. — он усмехается, звук редкий, и я знаю, что это не следует воспринимать как должное.
Льюис Найт не смеется, по крайней мере, не искренне. Он не стоит и не протягивает руку, не ожидая чего-то взамен.
Впервые за целую вечность я смотрю на него через другую линзу.
Он мой отец.
Хотя я уважаю Кэлвина, Льюис мой отец.
К черту все биологические связи.
С этой мыслью я спрашиваю его о том, о чем никогда не попросил бы других людей.
Ким права, я слишком горд, чтобы просить о чем-то. О помощи, например, или о задержке жизни, которая выходит из-под контроля.
— Ты сможешь остановить ее?
— Я сделаю все, что в моих силах, —говорит он мне.
— А, если у тебя ничего не выйдет?
— В худшем случае нам всем придется покинуть страну.
— Кэлвину тоже?
— Особенно Кэлвину. Он работает в дипломатических кругах, и это еще более тщательно контролируется, чем в политике. Никаких скандалов не допускается.
— Черт.
— Я знаю, но мы должны подумать о наихудшем сценарии. Я всегда могу дать ей денег, но она никогда не остановится. Кроме того, я не буду иметь дело с тем, кто угрожает тебе.
— Спасибо.. я думаю.
— На этот раз без сарказма? — он улыбается.
— Не привыкай к этому.
Он сжимает мое плечо.
— Мне нужно, чтобы ты сейчас сосредоточился на себе. Подумай об этой программе.
— Дерьмо.
— Действительно, дерьмо, молодой человек. Эта ситуация не будет продолжаться.
И мудак Льюис вернулся. Рад снова тебя видеть, отец.
— Ким беспокоится о тебе, — говорит он.
Я приподнимаю бровь.
— С каких это пор вы с Ким друзья по переписке?
— Я сказал ей на днях, чтобы она обратилась ко мне, если ей что-нибудь понадобится. Я застал ее расхаживающей перед своим домом ранее, и как только она увидела меня, она подбежала и сказала именно эти слова: ты просил сказать тебе, если мне что-нибудь понадобится, и я это делаю. Все, что ты можешь мне дать, отдай Ксану. Он нуждается в помощи так же сильно, как и я; он просто слишком горд, чтобы признать это. Так что не отказывайся от него. Однажды он оглянется назад и поблагодарит тебя за это, и я тоже.
Глава 35
Кимберли
Я не могу оставаться на месте.
С тех пор как появилась Саманта, я расхаживаю по своей комнате взад и вперед, как загнанный в ловушку зверь.
После того, как я поговорила с Льюисом, я провела время с Кирианом и папой. Мы поиграли в Скрэббл, а потом уложили младшего брата спать.
Сейчас я в своей комнате, чувствую себя не в своей тарелке.