Результаты разочаровывают: как я уже писал в прологе, людям по большей части оказалось плевать на Цветок. Более того, им оказалось плевать на все. Даже к самым странным вещам они умудрились привыкнуть быстро и безболезненно. Мертвецы, оборотни, пенная кожа и черная жижа — все это смущало их недолго, лишь в первые дни.
Но почему? — гложет меня вопрос. Откуда такое непонятное отношение? Неужели, ради того, чтобы продолжать жить, они готовы закрывать глаза на вещи, с обычной жизнью совершенно несовместимые? Почему никто не взбунтуется, не прокричит в небо: «Долой Цветок!»? Это, конечно, нисколько не помогло бы, но психологически было бы вполне объяснимо. Нормальная человеческая реакция — требовать от мира, чтобы он всегда оставался логичным, понятным, целесообразным, чтобы концы в нем всегда сходились с концами. По природе своей Цветок просто обязан был породить в людях отчаяние, сомнение, страх, протест, но почему-то вызвал лишь равнодушие, могучее и всеобъемлющее. Жить во что бы то ни стало, жить с уродами, монстрами, черт-те с чем, прятаться в своих квартирках и делать вид, что так оно и надо, что вот он, истинный Порядок Вещей — вот к чему пришли в итоге люди нашего города.
Возможно, я просто мало понимаю в человеке. Может быть, легкость, с которой он привыкает к ужасному и отвратительному и есть его самая сильная сторона. В конце концов, привычка ко злу дает редкостную неуязвимость — пусть хоть мир вокруг рушится, а человек будет лузгать семечки да поплевывать в потолок. Я готов принять такого человека, с одной только оговоркой — пусть он занимается этим без меня. А я — я решил покончить с собой, лечь на рельсы трамвая номер тридцать восемь. Представляю себе, что будет потом, когда меня не станет. Зачем он сделал это, спросят люди, чего ему не хватало? Все было у человека — дом, работа, жена, сидеть бы ему смирно, сопеть в две дырки! А он-то, он… Да тьфу на него!
Решение созрело у меня во вторник, после завтрака. Шла третья неделя с того момента, как над городом появился Цветок. Я умылся, оделся во все чистое и вышел на улицу. Цветок был на месте — огромное серое нечто над городом. Я подошел к остановке и лег на рельсы. Лежать было неудобно, все-таки булыжная мостовая — не перина, а я, как назло, даже подушки с собой не захватил.
Трамвай должен был подойти в половине десятого, а на часах пока что было лишь семь минут. Накрапывал дождик, мимо проходили люди. Кто-то спросил меня, зачем я вот так вот лежу. Нравится, ответил я, и от меня отстали. Минула половина, а трамвая все не было.
Наконец, подошел постовой. Нарушаете, сказал он мне. Встаньте, пожалуйста. Давайте я вас сзади отряхну. Вот так, вот так, теперь все чисто. Ну, зачем вам это было нужно? Надоело все? Понимаю, у меня тоже жизнь не сахар. Жена, трое детей, зарплату задерживают. Всей семьей едим китайскую лапшу, на проезд занимаю у знакомых. Хочешь жить — умей вертеться. Кстати, трамвай по этой линии больше не ходит — постановление горсовета. И другие маршруты тоже отменены. Ну, а что вы хотели? Цветок ведь! Вставайте уже, не лежите, со стороны глупо смотрится.
Он говорил, говорил, и я вдруг подумал: а ведь и правда, выглядит все это довольно глупо. Человек в пальто и шляпе, при галстуке, в кожаных сапогах — и вдруг разлегся на рельсах, словно бродяга какой-нибудь. Встань и иди, сказал я себе.
И в тот же миг встал и пошел.
Вертен Ю и Забытая Армия
В этот раз мы начнем с конца: да будет вам известно, что бежать Вертену Ю было некуда. За спиной у него зиял открытый люк бомбовоза, а от кабины пилота, от ящиков с сырьем его с каждым шагом отрезали беспощадные Когтен, Клычмар и Клювд. В полумраке отсека бледные и острые лица убийц мерцали, словно гнилушки. На груди Вертена Ю светился ровным светом Бутон — чудесный Предмет Нид, покровительствующий всем цветам и плодам неупорядоченной Вселенной.
— Сдавайся, садовник, — прокаркал Клювд. Голос его был сухой и ломкий. Голос его был мертвый, как десять тысяч мертвецов. Конечно же, никто не собирался щадить Вертена Ю. Предложение было данью вежливости. «Джентльмены» — стояло в визитке убийц перед вензелем из трех переплетенных «К».
То, что случилось дальше, вошло в легенды как «прыжок миллиона цветов». Бомбовоз летел над полем боя, где войска Земли Тернов из последних сил отражали натиск Забытой Армии. У солдат были танки и пулеметы, у противника — голые руки и больше ничего. В упорядоченном мире эта война окончилась бы за считанные секунды, но здесь, в молодой, только что сотворенной Вселенной, дух конкурировал с плотью на равных. Превосходя противника оружием, солдаты проигрывали ему морально. Они всего лишь защищали порядок, защищали правителей своей Земли и ее законы. Со всей своей техникой им нечего было противопоставить обрушившимся на них горечи и гневу. Ярость, тоска и жажда мести окутывали воинов Забытой Армии, словно туман, — казалось, на позиции солдат раз за разом накатывается багрово-черная туча.