Да что же это за чертовщина? Мертвец ожил?!
И, по-видимому, не только ожил, а еще и явно имел в отношении меня очень недвусмысленные намерения: кабанья рожа перекошена от ярости, огромные кулаки сжаты, глаза горят неукротимо-злобным огнем — ну просто не человек, а Мазандеранский Тигр какой-то!
Поверьте, я в самом деле оказался на грани пусть и кратковременного, но все ж таки помешательства: с кем с кем, а с ожившими покойниками не приходилось иметь до сей поры никаких дел. Однако совершенно неожиданно помог этот гадёныш Гена. Он ухмыльнулся как скотина и тоненько пропел:
— Ну что, Жора? Видишь его? Видишь? А ведь это он, он пришил твоего брата!
Ф-фу-у… Точно гора с плеч. Эта туша не была тем, с дыркой, она была его братом-близнецом. Ну, слава всевышнему!.. Нет, все равно хреново, конечно, однако то, что передо мной не зомби, все-таки капельку утешало. Но только капельку, потому что, по-бычьи наклонив голову и грациозно размахивая пудовыми кулачищами, эта ряха решительно двинулась ко мне.
Я дёрнулся на стуле, но Зверёк направил револьвер мне в лоб:
— Сидеть, сука!
Разумеется, я остался сидеть.
Жора же, похоже, имея все-таки в отношении меня некие инструкции, затормозил в метре от стула и, бешено вращая налитыми кровью глазами и обильно поливая меня слюной, принялся извергать из своих бездонных недр потоки такого отборного и высокорафинированного мата, что ни одно из этих выражений, при всем желании и любви к документальной достоверности, привести я не осмелюсь. Каноническими были лишь предлоги и союзы — имена же существительные и прилагательные, а также глаголы этот "лингвист" выдавал в виде, абсолютно не приемлемом для перенесения их на бумагу. По-моему, он даже ухитрился аранжировать пару числительных! Однако рукам, к счастью, воли покуда не давал.
(В тот момент я почему-то вспомнил, что в сказках про братьев один всегда дурак. В данном случае умный, похоже, остался в том доме. Хорошо ли это? Поживем — увидим.)
Наконец я не выдержал и пафосно вклинился в редкую паузу:
— Слушайте, корнет, здесь дамы!
От неожиданности он захлебнулся собственным красноречием и — о чудо! — заткнулся, уставившись на меня обалделым взором.
Зверёк хихикнул:
— Ладно, Жора, пока, правда, хватит, а? — И — уже мне: — Ну что, наложил в штаны, падла? Погоди-погоди, то ли еще будет!
Я сделал убитое лицо и тихо попросил:
— Отпустите девушку.
— Чево?! — квакнул Зверёк.
— Ничего. — Я упрямо насупился. — Отпустите, ребята, девушку. Вы же знаете, она тут ни при чем.
Мозгляк покачал головой:
— При чем — ни при чем, плевать, верно, Жора? Она останется.
Бледное лицо Аллы исказила гримаса отчаяния, а у меня в горле вдруг образовался огромный сухой комок, который я с трудом проглотил.
— Послушай, мальчик, — хрипло проговорил я. — Ну за каким вам вешать на себя еще и это? Она оказалась в доме случайно и не имеет к нашим делам отношения. — Помолчал и, облизнув пересохшие губы, добавил: — Очень прошу тебя, Гена: пожалуйста, разреши девушке уйти.
Однако Гена только повернулся к гиганту и шутовски развел руками:
— Слыхал, Жор? Убийца твоего брата просит нас быть милосердными…
— Да не убивал я никого! — перебил я. — И вообще, не пойму, о чем речь!
Гена продолжал улыбаться:
— Видал? Он, оказывается, все еще не понимает!
Громила яростно скрипнул зубами и рыкнул что-то нечленораздельное.
— Правильно, Жора, — кивнул напарник. — Дойдет очередь до него — поймет. А давай-ка мы с тобой для начала позабавимся на его глазах с этой малышкой. Ты не против?
— Не против, — буркнул Жора. Я же едва не задохнулся от злобы.
Зверёк положил свободную руку на плечо Алле, которая, казалось, вот-вот потеряет сознание.
— Ну и ладушки! А между прочим, Жора, в этом доме имеется и еще кое-кто. Сами Маргарита Владимировна сладко почивают в своей спальне, так что дойдем и до нее. Не всё же этому гаду. (То есть, мне?)
— Но его-то пришьем? — настырно уточнил мордоворот.
— О-бя-за-тель-но… — сладко промурлыкал Гена и вдруг куснул дрожащую Аллу за мочку уха: — А ведь и тебя, мурзилка, тоже придется потом пристрелить, уж не обижайся, ладно? — Немного помолчал и добавил: — Хотя знаешь, после тех фокусов, которые мы тут с тобой понавытворяем, и самой вряд ли жить захочется. Не, ну ежели ты действительно порядочная девушка.