Но она не ответила, а сказала совсем другое:
— Так значит, и он умер?
— Ага, — кивнул я, — умер. Несчастный случай на дороге. Взорвался бензобак, и от всех, кто находился в машине, остались одни головешки.
— Ужас… — прошептала она.
Я философски дёрнул щекой.
— Знаешь, кажется, Конфуций или Спиллейн приводит такое древнее восточное изречение, что когда человек пробирается к цели в громадной толпе, то, возможно, сам того не подозревая, задевает локтями локти своих убийц. Но увы, как правило, он не знает, что это его убийцы… Любопытно, правда?
Маргариту аж передёрнуло:
— Да что же тут любопытного?! Жуть!
Я покачал головой:
— Может, и жуть, однако я придумал к ней продолжение. Иногда… Иногда эти убийцы не догадываются, что жертвы, которые они задевают либо же только собираются задеть локтями, сами могут стать их убийцами.
Она побледнела еще сильнее:
— Подожди, я не понимаю!..
— Это тебе только кажется, что не понимаешь, любовь моя. — Я грустно улыбнулся. — Однако если как следует вдумаешься, то…
— "То"?.. — Маргарита начала приподниматься, но я положил руку ей на колено.
— Лучше посиди. До отправления еще предостаточно времени, а ты ведь хотела узнать о судьбе алмаза, правда?
Немного помедлив, она кивнула:
— Правда. Я этого и не скрываю, но ты… ты кормишь меня какими-то абстракциями.
Я вздохнул:
— К сожалению, когда некоторые абстракции воплощаются в реальность, они становятся весьма и весьма ощутимыми и даже начинают здорово портить жизнь отнюдь не абстрактным, а вполне конкретным людям. Да вот хотя бы, к примеру, нам с тобой.
— Нам с тобой?! — Маргарита преувеличенно звонко рассмеялась. — Нам с тобой… Что ты говоришь, глупенький!
— Ну конечно, глупенький, — кисло согласился я. — Вот это точно, прямо в яблочко. С самого начала после нашей встречи я, "очарованный, околдованный", настолько развесил уши, что, подозревая в кознях против себя весь мир, буквально как слепой не замечал, что куда чаще прочих задеваю своими локтями локти если и не убийцы, то по крайней мере очень и очень неоднозначно настроенного в отношении меня человека. Догадываешься, чьи локти имею в виду, Lovely Rita1?
— Нет… — прошептала она.
— Да твои, чьи же еще! И ей-богу, мне просто дьявольски повезло, что ты оказалась не в той команде, которая вела себя наиболее активным образом, и не была связана с типом, убившим твоего мужа.
— Убившим моего мужа… — как сомнамбула повторила Маргарита. — Так ты узнал, кто это?!
— Разумеется.
— И…
— И его тебе бояться уже нечего. Наши с ним локти соприкоснулись чересчур близко для него. Однако дай договорить.
Так вот: эти отлучки, после которых ты возвращалась несколько, скажем так, неадекватной, звонки с угрозами, которые все никак не претворялись в жизнь, хотя прости, но замочить тебя во время твоих путешествий было бы раз плюнуть. И еще…
Знаешь, спасибо тебе. Когда ты, вся в слезах и истерике после якобы телефонной угрозы, пожаловалась, что тебя собираются скормить собакам (не пойму, фантазии, что ли, на другое не хватило), ты в определенном смысле подготовила в моем бедном мозгу почву для более правильного восприятия случившихся чуть позже событий. Ты словно перекинула почти незримый и неосязаемый мостик от себя к человеку по кличке Паук. Человеку, который, по легенде, тебе угрожает и, кстати, на самом деле, помимо своих чисто уголовных забав, занимается "для души" разведением кавказских овчарок.
Маргарита сидела неподвижная будто статуя, и только по более интенсивно, чем обычно, вздымающейся груди было видно, сколь радостно ей слушать то, что я сейчас говорил.
— Итак, — продолжил я. — На каком-то этапе своих похождений мне выпала честь познакомиться и с частью этой милой своры, и с самим Пауком. Старик произвел на меня относительно благоприятное впечатление, особенно в сравнении с некоторыми из его подчиненных. Тогда об алмазе я еще не знал, и весь вопрос упирался в поиск убийцы Серёги. Паук же поклялся, что не имеет к смерти твоего мужа никакого отношения, и отпустил меня с миром, что при ином варианте навряд ли бы произошло. Кстати, я тоже оказал ему услугу. В кадровом, так сказать, вопросе: кое-кто из его людей переметнулся к Бизону, и дедушке это не шибко понравилось.
И по всем дальнейшим событиям казалось, что Паук от заварившейся после гибели Серёги каши вроде бы устранился. Потом я наконец узнал о бриллианте, начал помаленьку кумекать и кой-чего предпринимать уже с учетом этого факта — но нет, наши с ним стёжки-дорожки не пересекались. Почему? Он не слышал о "Скорпионе"? Сомнительно. О камне слышали и сошки куда более мелкие, шило в мешке не удержалось. Или старичок испугался конфронтации с Бизоном? Возможно, однако не факт. И вдруг…