После этого я вернулся в дом, поднявшись по лестнице, подошел к комнате Маргариты и постучал в дверь.
Маргарита не отозвалась.
Тогда я постучал сильнее.
И снова тишина.
Еще сильнее — и, слава богу, за дверью послышались шаги босых ног, и испуганный женский голос спросил:
— Кто там?
— Ваш беспокойный гость, Рита, — почти прошептал я. — Откройте, это очень важно.
Наверное, с полминуты из-за двери не доносилось ни звука: видимо, хозяйка размышляла, что же это взбрело мне в голову. Наконец щелкнул замок, и, не дожидаясь официального приглашения, я пулей влетел в спальню. М-да, похоже, она действительно испугалась.
Но я ее понимал. Облаченный в одни лишь трусы, я несомненно представлял собой грозное зрелище для толком еще не проснувшейся молодой и красивой женщины, одетой в крошечную ночную рубашку до пупа и трусики типа "веревочки". При свете слабого ночника я тем не менее, конечно же, все моментально разглядел — и ее самое, и ее реакцию на мое живописное появление, а потому приложил палец к губам:
— Тсс… не кричите, пожалуйста! Я пришел не за тем, о чем вы подумали.
Маргарита смотрела на меня полуосоловелым взглядом, и я смекнул, почему так долго стучал, — она приняла снотворное.
Наконец бледные губы дрогнули:
— А… зачем вы пришли?
Не стану вникать во все нюансы того деликатного диалога, а передам лишь самую суть.
Я сказал:
— Мне нужна машина. Ваша здесь?
Она медленно кивнула:
— Конечно, здесь. В гараже. Но почему сейчас?!
Я покрутил головой:
— Слушайте, об этом потом. У меня нет времени, но поверьте, Рита, это очень и очень важно…
Думала она примерно с минуту. Наконец решительно тряхнула волосами и направилась к креслу, на котором лежала дамская сумочка, и достала оттуда связку ключей. (Ей-ей, покуда она расхаживала так по комнате да еще вдобавок наклонялась за сумочкой, я едва не растерял весь свой деловой настрой. Но гигантским усилием духа и воли взял себя в руки и — не растерял.)
— Вот, — протянула Маргарита ключи. — От машины, гаража и ворот.
— Спасибо, — тихо проговорил я и… положил руки на ее обнаженные плечи.
Глаза Маргариты округлились, а тело задрожало.
— Что вы делаете?.. — еле слышно прошептала она, но я уже потащил (да нет, конечно же, не "потащил", а… повлек, — вот именно — "повлек") ее к кровати…
Слушайте, она вроде бы как и сопротивлялась, однако вроде бы как и не очень. И полагаю, что если бы я и в самом деле захотел сотворить то, о чем наверняка подумала сейчас она, я бы это и сотворил. Но мне нужно было сделать совсем другое.
И вот на кровати…
И вот на кровати я нежно-нежно опустил пальцы на основание грациозной лебединой шейки Маргариты и одними губами проговорил:
— Прости, Рита.
— Что?.. — не поняла она, но уже через секунду, сдавленно охнув, обмякла. Я бережно уложил ее голову на подушку и накрыл легким покрывалом. Естественно, не голову, а все остальное.
А потом я пошел в свою комнату.
Хлопот больше мне доставил тот, что был теперь без глаз, так как я не хотел испачкаться в крови, которая периодически заливала его лицо и шею.
Однако я нашел остроумный выход: натянул на голову несчастного целлофановый мешок, добытый в гараже, — и не испачкался. Второй же снаружи был целехонек, и его я отнес в машину, которую подогнал прямо к крыльцу, без соблюдения правил техники безопасности.
А чтобы вы не сильно удивлялись тому, что я так спокойно разгуливал с покойниками на горбу, сообщу, что и к Вике я тоже зашел. Замок в ее комнате был пустяковым, да и дрыхла девчонка без задних ног, так что и здесь все прошло гладко.
В принципе, я мог бы выкинуть этот трюк и с Маргаритой, но я ведь не знал, где ключи… Да нет, понимаю, был, конечно же, был во всем этом некий неприятный аспект, и главное — как бы ей, чего доброго, не взбрело утром в голову, что отключил я ее не по "служебной надобности", а для того, чтобы совершить известного рода действо. Однако тут я надеялся, что женское чутье, интуиция, да и, в конце концов, объективная оценка собственного состояния помогут Рите определить, что ничего подобного я не совершал.
Сложив незваных гостей один на другого на заднем сиденье Ритиной "Мазды" цвета "лагуна", я накрыл их большим куском брезента, взятым, как и мешок, из гаража. Потом сунул в багажник моток прочной капроновой веревки (оттуда же) и шесть штук белых кирпичей из штабеля за домом.
Потом я открыл ворота и медленно выехал. А потом закрыл ворота и медленно поехал, взвешивая все плюсы и минусы своего плана. Нет, я понимал, что рано или поздно даже капроновая веревка разбухнет и перетрется и кто-либо из этих субчиков, а то и оба, всплывут. Но я к тому времени рассчитывал быть уже далеко отсюда, и вообще — ну их. Первые два звена из цепи были вырваны, и теперь оставалось только вышвырнуть их на помойку. Или — утопить в море.