— Да?
А я сказал:
— Да. — И добавил: — Ежели желаете, я вам в пять секунд кое-что разъясню.
— Ну уж будьте добры, — милостиво-саркастично хмыкнул он, а я подумал, что с гораздо большим удовольствием этот брандмайор врезал бы мне сейчас по роже, вот только сдерживало, наверное, присутствие красивой женщины да еще и отсутствие информации о моей персоне — а ну как вдруг возьму да развоняюсь. И знаете, интуиция его не подвела: развоняться я могу очень здорово, где потом этого легаша искать. Был уже когда-то случай, в моем родном городе, с не в меру любопытным старшим лейтенантом, который из служебного рвения решил покопаться в моей биографии, а покопавшись, поставил передо мной и собственным начальством целый ряд довольно щекотливых вопросов. Где он теперь, понятия не имею — скорее всего, трудится за полярным кругом участковым в каком-нибудь оленеводческом совхозе.
Но это так, к слову. А майору Мошкину я сказал:
— Вы чересчур уж хитроумно валите все в одну кучу. На мой взгляд дилетанта, если и можно что как-то связать воедино, так это смерть мужа уважаемой Маргариты Владимировны и то, что произошло сегодня, потому как хозяин этого дома был знаком с покойным. Случившийся со мной казус — совсем из другой оперы. И если бы вы, товарищ майор, взяли на себя труд навестить меня в больнице, то узнали бы, что была наипошлейшая полупьяная драка: я сидел в кафе с девицей, ее оскорбили какие-то недоноски, ну, я и вмешался. Чем все кончилось, вам известно.
— Известно, — хмуро процедил Мошкин, косясь на диктофон, и я подумал, что перепечатывать запись нашей беседы он предпочтет в одиночестве и не все мои ораторские пассажи войдут в окончательный, отредактированный вариант протокола. — Известно, — хмуро процедил он, — и все равно мне не ясно…
— Что вам не ясно? — Я изо всех сил старался быть сдержанным и хладнокровным.
— Мне не ясно, что вы вообще здесь делаете! — рявкнул он. — Ведь вы, кажется, приезжий?
— Кажется, — подтвердил я. — Приехал в гости к старому другу, супругу Маргариты Владимировны, и, как говорится, прямо с корабля угодил в переплет.
— А-а, — протянул майор. — Вы, значит, друг…
— Естественно. Друг детства, отрочества, юности и ряда последующих лет. Мои и его "университеты" хронологически совпадали более трети века, и то, что произошло с ним, стало для меня настоящим ударом.
Он задумчиво кивнул:
— Понятно… — Ну что ж, пусть покивает, пищу для кивков и размышлений я ему подбросил: наверняка он знал кое-что о Сером, по долгу службы, чуть-чуть, самую малость — хотя бы то, что к этому человеку без крайней нужды лучше не лезть. Ладно, пускай прикинет теперь служивый, лезть ли ему без крайней нужды лучше ко мне.
И верите, он даже улыбнулся. Но улыбка была, конечно, не открытой и не искренней — так, не улыбка, а затяжка времени, чтобы собраться с мыслями. И собрался он на удивление быстро.
— А… гм-гм… убитая девушка? — чуть ли не по-стариковски проворчал он.
— Что — "гм-гм" — убитая девушка?
Майор Мошкин продолжал улыбаться, однако глаза его были холодными-холодными.
— С нею ваши жизненные университеты никогда хронологически не совпадали?
— Никогда! — отрубил я.
— И ее вы совсем не знали?
— Совсем. Я ведь говорил уже: мы с Маргаритой Владимировной беседовали на крыльце с женщиной…
— В простыне?
— В простыне. А потом вдруг поняли: в саду что-то произошло. Что именно — вам известно.
— Известно, — отрешенно согласился он. — Жаль, очень жаль, что погибшая не была вам знакома… А вам? — неожиданно повернулся он к Маргарите.
Та покачала головой:
— Нет. — А у меня вдруг возникло непреодолимое искушение подкараулить этого дотошного майора вечерком в темном переулке, когда он, усталый, но счастливый, будет идти после насыщенного трудовыми победами рабочего дня домой, и как следует дать по банану. И еще я подумал, что в средние века из него вышел бы просто замечательный председатель какой-нибудь уездной инквизиции.
— Жаль, — тихо повторил Мошкин, — очень жаль… — Но тут же опять встрепенулся: — И выстрела вы не слышали?
Маргарита тоскливо посмотрела на меня, и я почти взорвался праведным гневом:
— Опомнитесь! Товарищ, так сказать, майор! Мы же сообщили, что слышали стук, шум или хлопок! — И нагло уставился ему прямо в глаза: — Не пудрите хоть мне-то мозги, это был пистолет с глушителем, правда?
— Правда.
— Ну вот видите! — преувеличенно громко воскликнул я. — На мой случай ни капельки не похоже: тут пуля, там — газ. Конечно, очень хороший, я чуть богу душу не отдал.