Легкая улыбка:
— С этим — не могу.
— Однако здесь имеется небольшое "белое пятно", — продолжил я. — Телохранителей было четверо, но одного, по имени Валентин, я никак не могу отыскать. В день смерти той девушки я уже, похоже, висел у него на хвосте, но в самый последний момент… Вот если бы удалось встретиться и с ним…
И тут Алла меня удивила. Да как удивила.
— Телефон.
— Что? — не понял я.
— Вам нужен его телефон? — медленно проговорила она.
Я недоверчиво прищурился:
— Погодите, я был у него дома. Там вообще нет телефона. Или вы знаете его мобильник?
Алла внезапно побледнела.
— Нет, но… — И внезапно выпалила: — Это… это его дом, а есть еще и квартира в городе, которая осталась от родителей.
Я был поражен.
— Но откуда вам об этом известно?
Она опустила голову:
— Есть вопросы, которые благовоспитанные мужчины не задают.
— И на которые благовоспитанные девушки не отвечают?
— Естественно.
Я помолчал.
— Так может, дадите и адрес?
Она фыркнула:
— Хватит с вас номера телефона! Думаете, приятно продавать человека, с которым… пусть даже давно и недолго, но все же имел определенные отношения?
Чудом не ляпнув: "Половые?", я согласился:
— Думаю, неприятно. — Однако мысленно усмехнулся: а кто тя, милая, за язык-то тянул? Потом сказал: — Диктуйте.
Алла назвала номер и ехидно поинтересовалась:
— На поиски ринетесь прямо сейчас?
Я тяжело вздохнул:
— Нет, сейчас не могу. — И деловито добавил: — Хозяйство не на кого оставить. Вот ежели бы вы согласились…
Она вскочила, как неваляшка.
— Никаких "ежели"! Мне пора. — И показала язык. — Вы уж тут сами, хозяйствуйте.
— Уходите?! — удивился я. — А то подождали бы, Маргарита Владимировна, наверное, теперь уже скоро вернется — сутки, чай, на исходе.
— Ну да, теперь-то уж наверное скоро, — невинным тоном согласилась Алла. — Передавайте привет, скажите, на днях загляну.
— Ладно, передам, — не очень весело пообещал я, инстинктивно оглядываясь вокруг. Нет, затевать с этой замечательной сестрой милосердия вакхические игры на территории Маргариты было бы безнравственно. Даже не так безнравственно, как опасно. Опасно потому, что подобные игры, к сожалению, почти всегда заканчиваются безнравственно.
Да и действительно, Рита могла появиться в любой момент.
…- До свиданья, — в последний раз сказал я девушке, закрывая за ней калитку.
— До свиданья, — сказала она, и я грустно вздохнул и поплелся смотреть в одиночестве телевизор. Не опоздать бы на "Спокойной ночи, малыши"…
Глава двадцать третья
Посмотрев все, что только можно, включая и последний ночной выпуск новостей, я вернулся на кухню, чего-то там пожевал и поднялся в спальню. Маргарита так и не появилась.
Разделся и лег на кровать. Спать не слишком хотелось, а потому взял захваченную в дорогу любимую книжку и стал читать. Примерно через полчаса книжка хлопнула меня по балде. Я сообразил, что готов, и выключил свет.
Однако я был, оказывается, не совсем готов — уснуть удалось далеко не сразу. Измордованный мозг невольно, против моего желания, вновь и вновь прокручивал в сознании все, что уже произошло, и дорисовывал, домысливал еще не произошедшее — то, что могло произойти или же не произойти, но в какой-то степени прогнозировалось. Главное же, что меня удивляло и настораживало (разумеется, исключая исчезновение Маргариты), — безоблачность прошедшего дня: ни одного звонка по телефону, ни одного подозрительного визита (Алла не в счет), — ну просто тишь, гладь да божья благодать.
В какой-то момент я даже подумал, что нас оставили в покое, но не обрадовался тому: искать "невидимок" в чужом городе, пусть и небольшом, — дело почти дохлое. Сейчас я искренне пожалел, что не пощадил кого-нибудь одного тогда на пляже. Гада можно было бы расколоть на полезную информацию. Дурак? Дурак. След-то оборвался.
В таких вот размышлениях пролетело не помню сколько времени, а потом я неожиданно уснул. Однако веселее от этого не стало: нахлынули беспокойные видения, в процессе которых в меня то стреляли, то гнались за мной по каким-то канавам и буеракам. В антрактах же между погонями и стрельбой меня связывали, забрасывали булыжниками и как собаку пинали огромными коваными сапожищами.
Но оказалось, что и это не самое страшное. Словно из непроглядного молочного тумана возник вдруг кошмарный образ, за появление коего я наверняка должен благодарить похмельную пассию Валентина.