– А мы вот так! – сказал Горчаков и задернул занавеску.
Облегченно вздохнув, он включил принтер, заложил в него бумагу и достал из чемодана папку с документами.
Сначала, Олег скопировал лист, на котором было меньше всего текста. Он был верхним в стопке, и Горчаков решил, что это что-то типа вступления или пояснительной записки. Дальше, он скопировал план "сусликовой норы" или пещеры. Олег не собирался его никому показывать. Дело было в том, что в одном из залов пещеры красной тушью была нарисована шкатулка, а под ней имелась длинная надпись. Горчаков хотел узнать: что это? Поэтому он нашел ножницы и вырезал часть листа со шкатулкой и надписью.
– Для начала, хватит, – решил Олег, – а дальше посмотрим: стоит ли показывать остальное, или лучше самому учить старофранцузский.
Переодевшись, Горчаков выгнал машину на улицу, запер дачу и прикрыл ворота. Садовое товарищество "Институтское" располагалось в пятидесяти километрах от столицы, по Ленинградскому шоссе. Сюда не было даже нормальной дороги: от поворота с трассы сначала шел узкий двухполосный асфальт, а затем разбитая, местами присыпанная гравием грунтовка. Поэтому, дачники старались завершить сезон до того как начнутся дожди, чтобы ненароком не увязнуть в грязи. Сегодня было уже восемнадцатое сентября и народу в товариществе практически не было. Проезжая по узким улочкам дачного поселка, Олег заметил людей только на двух участках.
Рядом с закрытыми воротами садового товарищества стоял домик сторожа, которого в данный момент нигде не было видно. Горчаков вылез из внедорожника, открыл ворота, выехал, потом закрыл. Сторож так и не появился. Олег покачал головой, сел в машину и поехал в Москву.
До университета Горчаков добрался как раз к концу последней пары. Он нашел аудиторию, в которой читал лекцию Игорь Петрович и встал напротив дверей у окна. Через какое-то время створки распахнулись, и коридор заполнили будущие филологи. Дождавшись, когда выйдут студенты, Олег вошел в зал. Преподаватель собирал бумаги и складывал их в портфель.
– Здравствуйте, Игорь Петрович! – поздоровался Горчаков, остановившись у стола.
– А, это вы, – поднял голову специалист по германо-романским языкам, – здравствуйте! Принесли тексты?
– Пока только один, – ответил Олег и полез во внутренний карман пиджака. – Вот, – протянул он сложенный листок.
Игорь Петрович сел за стол, развернул бумагу и начал читать сначала про себя. После первых же строчек, он удивленно поднял брови и покачал головой. А дальше его физиономия и вовсе вытянулась.
– Э-э-э... послушайте, Олег Иванович... это... э-э-э... копии с подлинника? Или это просто розыгрыш? Поймите меня правильно, но я не верю, что подобный документ когда-либо существовал. Так что ваша просьба больше смахивает на шутку, – преподаватель строго посмотрел на Горчакова.
А тот даже как-то растерялся. "Что за ерунда? – подумал Олег, – что он там такого вычитал?".
– Игорь Петрович, я не знаю, с подлинника ли я снял копию, но за эти бумаги едва не зарезали человека, – холодно сообщил задетый Горчаков, – и быть может, вы наконец прочтете вслух? Я обратился к вам, чтобы узнать, что там написано.
– Извините, – повинился специалист, – я не хотел вас обидеть. Да, конечно, сейчас прочту.
Игорь Петрович дрожащими от волнения руками разгладил лежавшую перед ним бумагу и начал читать, сразу переводя на русский:
– Тучи над орденом сгущаются. И надо быть слепым, чтобы не увидеть этого. А я хоть и стар, но, благодарение господу, не слеп! Посему, призвал я ныне братьев: рыцаря Гуго де Шалона и рыцаря Жерара де Вилье и дал им поручение: нынешней ночью тайно вывезти архив и казну ордена из замка Тампль. Сначала сушей в Ла-Рошель, где стоит флот ордена. А оттуда морем в наше шотландское командорство. Но все в руках божьих. И не дано, никому знать помыслы его. Посему изъял я из архива самые важные бумаги, не решаясь доверить их судьбу изменчивой стихии. Бумаги сии, я передал графу Филиппу де Божё сыну друга моего ныне, увы, почившего, дабы он укрыл их до поры до времени в стенах своего замка. Писано в четверг, в двенадцатый день октября, тысяча триста седьмого года. Внизу подпись: "Милостью божьей, Великий Магистр ордена Бедных Рыцарей Христа и Храма Соломона, Жак де Моле".
Закончив чтение, Игорь Петрович поднял глаза на ошарашенного Горчакова.
– Олег Иванович, как я понимаю, самые важные документы из архива ордена тамплиеров находятся у вас? – спросил он вкрадчивым тоном.
– Э-э-э, – растерянный Горчаков не знал что ответить, – ну-у-у... в общем... да, у меня, – промямлил он.
– Мне бы очень хотелось с ними ознакомиться, – преподаватель вопросительно посмотрел на Олега, – из, так сказать, научного интереса, – добавил он. – А вообще, вас можно поздравить! Если вы выставите эти документы на аукцион, то сможете выручить за них до двухсот тысяч фунтов.
Интерес в глазах Игоря Петровича Горчаков видел, но готов был поклясться, что к науке он не имеет никакого отношения.
– Я покажу вам бумаги, но чуть позже, – ответил Олег, – а пока, не могли бы вы прочесть вот эту надпись?
С этими словами он достал и протянул специалисту кусочек, вырезанный из плана. Когда Игорь Петрович на него взглянул, Горчакову на миг показалось, что преподаватель сейчас грохнется в обморок.
– Здесь мы нашли Ковчег Завета, но тронуть его не дерзнули, – начал преподаватель дрожащим голосом. – Потому что получили известие о падении Яффы. Другой гонец привез весть, что дорога на Антиохию перекрыта войсками Саладина. Скоро Иерусалим будет осажден неверными. Мы составили подробные планы и засыпали вход в подземелья под храмом Соломона. Восемь наших братьев поклялись, что доставят эти планы в Антиохию или умрут.
Игорь Петрович положил бумажку на стол, достал платок и вытер вспотевший лоб. Лишившийся дара речи Олег пытался переварить услышанное, но мысли путались, и получалось плохо.
– Если ваши бумаги подлинные, то вы, Олег Иванович, миллионер! – нарушил затянувшееся молчание преподаватель. – Я затрудняюсь сказать, сколько можно запросить с правительства Израиля за информацию о местонахождении Ковчега Завета!
– Да, я тоже, – рассеянно кивнул Горчаков и сгреб со стола бумаги, – спасибо вам большое, за помощь, извините, но у меня есть еще дела, я должен идти, – говоря все это, Олег пятился к двери, – всего доброго! – кивнул он и развернулся.
– Олег Иванович! – задержал его преподаватель.
– Да, – обернулся Горчаков.
– Мне право же неловко но, вы на машине?
– Да, – еще раз кивнул Олег.
– Тогда, вы не могли бы меня подвезти? Здесь недалеко. Мой транспорт в ремонте, – смущенно улыбнулся Игорь Петрович.
– Да, конечно, без проблем! Буду рад оказать услугу! – рассыпался в любезностях Горчаков.
Глава 4
Вернувшись на дачу, Олег не смог подъехать к воротам, потому что перед ними стоял бортовой КамАЗ. Четыре мужика сгружали с него бруски, рейки и затаскивали во двор. За КамАЗом виднелась белая "Нива" Романа. Озадаченный Горчаков вылез из машины и прошел на участок через калитку. Наблюдавший за разгрузкой брат, завидев его, чуть ли не бегом бросился навстречу. "Чего это с ним?" – удивился Олег. Роман выглядел так, будто выиграл в лотерею: улыбка до ушей, глаза горят.
– Привет! – он протянул руку.
– Здравствуй, Рома! – поздоровался Олег, отвечая на рукопожатие, – а чего это тут затеял? – задал он вертевшийся на языке вопрос.
– Олег! Я на пороге великого открытия! – брат гордо приосанился и напустил на себя важный вид.
Выглядело это несколько комично: высокий, худой, с взъерошенными волосами, Роман напоминал сейчас сумасшедшего ученого из американских боевиков.
– Эк тебя накренило, – посочувствовал Олег, – ты что, машину времени изобрел?
– Смейся, смейся, – покивал брат, – а я, быть может, скоро Нобелевскую премию получу! Осталось только испытания провести. И сколько раз я тебе говорил, что это не машина времени! По крайней мере, в том виде, как все это представляют. Это установка для межпространственных перемещений.