— Отпустите меня. — выдохнула Хэт, — я всё равно не могу… не могу здесь оставаться…
Хозяин молчал. Он внёс девочку на кухню. У очага сидела миссис Сьюзен. При виде Хэт её голубые глаза засияли каким-то особенным блеском.
Миссис Сьюзен ни разу не выругалась. Она встала с места и неторопливо вытащила из-за шкафчика прут камедного дерева.
Розгами из камедного дерева секли особо провинившихся негров. Сок этого дерева проникал в раны, задерживал заживление и причинял невыносимую боль.
— Она сидела в свинарнике с пятницы до понедельника, — сказал муж миссис Сьюзен. — Вот это характер! Девка с характером!
— Никаких характеров у цветных не должно быть, — невозмутимо заметила миссис Сьюзен, — их надо ломать.
И она занялась «ломанием» характера Хэт Росс.
В сумерках старая Рит вышла из своей хижины за водой. В хибарках, кое-как сбитых из старых досок, зажглись очаги. Чёрный дым полз прямо из дверей. «Полевые руки» варили маисовую кашу — свою единственную пищу за день.
Навстречу старой Рит не попалось ни одной живой души. Только какая-то босая фигурка в рубашке при виде Рит отделилась от бревенчатого забора и, шатаясь, вышла на середину улицы.
Рит выронила деревянный бочонок, заменявший ей ведро.
— Хэт! — крикнула она в ужасе. — Хэт, что с тобой, во имя божие?
Хэт сделала ещё два неверных шага и свалилась на землю. Рит подхватила её на руки и заголосила. На этот вопль откликнулся весь посёлок. Старые и молодые негритянки выскакивали из дверей и, заламывая руки, кричали. Вокруг матери и дочери сразу собралась толпа.
— Убили!
— Не убили, а изувечили!
— Не изувечили! Девочка, видать, попала капкан для лисиц.
— Её отхлестал управляющий.
— Сёстры, клянусь вам, управляющий уехал в Бактаун за спиртным! Я сама видела!
— Ну что ж, — рассудительно сказала старуха Сайки, вынув изо рта большую трубку, с которой она не расставалась даже по ночам, — если изувечили, то её не продадут. Кому нужна калека? А если убили, то тем лучше. Значит, она освободилась. Свобода — это когда умрёшь…
К толпе женщин подошёл мускулистый негр громадного роста. Крики сразу затихли. Он взял девочку на руки и понёс в хижину.
Это был Бен Росс, отец Хэт, широкоплечий силач, известный лесоруб, сплавщик, охотник и старшина рабов Бродаса.
Бен Росс рубил старинные, могучие дубы. Каждый раз, свалив очередное великолепное дерево, он вздыхал.
— Скоро здесь ничего не останется, — ворчал он, — и реки пересохнут, потому что река не может привыкнуть к пустому месту… Денег у хозяина всё меньше, он сеет немного маиса, немного пшеницы, да и все тут. Когда-то, братцы, был табак, я его хорошо помню. А где этот табак? Его больше нет.
— И слава богу, — подавал голос его помощник Иорик Кимбс, — потому что этот проклятый табак поливали нашим потом.
— А теперь, — сурово продолжал Бен, — когда у хозяина мало денег, он продаст вас самих на глубокий Юг. Зачем ему столько негров? Тысяча двести монет за голову! Посчитай, сколько выйдет, если продать человек сорок.
— Масса не станет торговать людьми, — сказал кто-то из молодых сплавщиков, — он может продать одного-двух, но не продаст сорок пар рук.
Бен усмехнулся и снова взялся за топор.
— Тебе-то хорошо, — сказал Кимбс, — масса обещал, что не продаст тебя.
— Меня-то он не продаст, но может продать моих детей или жену. Двое уже ушли в цепях… — Бен опустил голову. — У негра не должно быть семьи. Семья у нашего брата всё равно что семья собаки. Щенки подросли — их продают… Я даже не стал провожать своих. Для меня это уже покойники.
— Не надо так говорить, Бен, — сказал Кимбс, — им следовало бы бежать.
— Бежать? В лес? Чтобы их там затравили собаками?
— Не в лес, — хмуро отозвался Кимбс и шёпотом добавил: — Вовсе не в лес, а на Север.
— Кто знает, что такое этот Север, — устало промолвил Бен. — Говорят, что там снег лежит на земле много месяцев и люди замерзают на улицах… Эй, ребята, вставай, берись за топоры!
Бен молча внёс дочь в хижину и положил её на земляной пол возле очага. Рит со стиснутыми зубами обследовала её.
— Секли камедным деревом, — объявила она. — Вся спина в рубцах.
— Камедное дерево! — воскликнула одна из соседок. — Это рука миссис Сьюзен! Клянусь, соседка, это её рука!
— Так секут за воровство, — вставила другая.
— Какое там воровство! — хмуро заметила Сайки, пыхтя трубкой. — Просто у миссис Сьюзен что-нибудь пропало, а когда у неё пропадают вещи, она кричит, что это негры украли.