Но сегодня, если бы одинокий путник, свернув с дороги на огонек, захотел бы пропустить стаканчик эльфийского красного за пять медяков или гномского эля по десять пятьдесят, он был бы разочарован, так как в "Вытри морду" его бы просто не пустили, вернее пустили, но сперва показали бы на окна, откуда торчала охапка арбалетов со взведенными болтами, и путник, наверно бы, подождал. А дело было обычное: завсегдатай этого салона, гном по имени Сильмен, повздорил с двумя абишаями. Абишаи - народ горячий, к тому же демоны с нижних планов. Заспорили они о том, кто глубже копает (есть такой гномский термин, вроде, кто лучше, краше и сноровистей). Ну, началась потасовка с использованием всяких магических штучек, что, в общем, дело подсудное. Но первые начали демоны, "так что видите, сеньор, гномы, как всегда проявили чудеса терпения и податливости, сами знаете, народ мы тихий, но гордый, и обидишь одного, так другие заступятся, да, сеньор". Именно это и объяснял Гримли двум странным путникам, стоящим в толпе возле "Вытри морды". Горели факела, костры, пился бочками эль - всем было хорошо и на воздухе, кроме двух восточных абишаев, которые, покрытые магическим полем, осыпали гномов проклятьями, в ответ на что из окон вылетали арбалетные болты и, отскакивая от полей, зарывались в песок.
- Нам нужен Сильмен, - сказал Зиг-Нор.
- Он сказал, что убьет любого, кто подойдет ко входу, - с сияющей улыбкой ответил Гримли.
- Даже Королевского Охотника? - Из тени выступил Кос - а - Морси с кружкой Дроу-эля.
- О, сеньор, - поклонился Гримли, - давненько мы здесь не видали людей с королевским гербом.
- Ладно, Гримли, шутки в сторону, - решительно произнес чародей, - нам, действительно нужно поговорить с Сильменом.
- Идите и говорите, - с плохо скрываемой гордостью произнес хозяин "Вытри морды".
- Понятно, - поджал губы Зиг-Нор, достав из дорожной сумки свиток с заклинанием.
- Прошу Вас, сеньор, никакой магии. Абишаи уже трижды нарушили закон: стрелами Андора и Защитным полем... К тому же здесь Королевский Охотник...
- Знаете что, - взорвался Морси, - суверенитет гномов, конечно, непререкаем, но...
Вдруг толпа забурлила, послышались пьяные выкрики, началась суматоха. Прямо к дверям "Вытри морды" направлялся всадник.
- Кто это? - Раздавалось в толпе.
- Сейчас будет кровь.
Всадник меж тем спокойно спешился и привязал коня к столбу возле входа.
- Эй, человек, - заорал из окна Сильмен, - стой! Иначе схлопочешь болт в сердце.
Всадник в черно-фиолетовом плаще Верхних земель и в широкополой шляпе преспокойно подошел к дверям трактира и, не обращая внимания на арбалетный залп, взрывший землю у самых его ног, вошел внутрь. Толпа возбужденно загудела. Все ожидали хорошей драки, когда лицо Сильмена исчезло из проема.
- Вы не видели раньше этого сеньора? - Спросил Морси у Зиг-Нора.
- Кажется, нет, клянусь Грен-Алоном, - нахмурился чародей, - но Антинор меня сожри, это - храбрый сеньор.
- Согласен, - кивнул Охотник.
Пауза затягивалась. Не было слышно ни шума драки, ни криков. Вдруг в окне появилось довольное лицо Сильмена.
- Гримли! - Заорал он.
- Да? - Ответил торговец.
- У тебя есть десять бочек эля?
- Да, - Гримли немного нервничал, зная гномское кумовство и пьяные обещания подарить самоцветную штольню взамен уплаты долгов.
- Тогда, если господа абишаи не злятся, разрази их Ундар, идите все сюда. Высокородный сеньор из Верхних земель, мой новый друг, угощает всех.
И из окна упал на песок кожаный кошель, содержимое которого не оставляло сомнений. Толпа радостно загудела и устремилась ко входу. Даже абишаи, немного помедлив, присоединились к остальным.
Когда вошли Зиг-Нор и Морси, всеобщее ликование шло своим чередом. На дощатом помосте играли менестрели и кувыркались карлики. Продажные женщины заняли колени всех желающих, а Гримли собственноручно вышибал пробки из бочонков, которые, пыхтя, таскали из подвала его слуги. И что самое удивительное: Сильмен со своими собутыльниками сидели за одним столом с абишаями и чуть ли в обнимку осушали кружку за кружкой. Хотя, если задуматься, нет в этом ничего удивительного: ведь многие пьяные потасовки затеваются ради ухарства и от избытка чувств, правда заканчиваются иногда печально.
Чародей кинул свою остроконечную шляпу на край их стола. По правую руку от гнома сидел тот самый отчаянный сеньор, что заплатил за всеобщее веселье.