— Как тебя зовут, мелкий?
— Жен, мой принц.
— Как лекаря, что ли?
— Да.
Нервозности в монашке поубавилось. Видно, после того как принц, то бишь я, поделился с ним яблоком, он понял, что бить (и не только) его не будут. Около минуты мы молча похрустели яблоками, и мне в голову пришла мысль. Амбалы амбалами, но источники информации мне не помешают. Тем более что послать мелкого подальше никогда не поздно... главное, лишнего не наболтать. Так что, раз я — какой-то здешний принц, то...
— Жен, ты уже принял обеты монашества?
— Нет, что ты, мой принц, я ещё слишком молод. В монахи постригают в намного старшем возрасте.
Блин, прокол на проколе, проколом погоняет. Не Штирлиц я... отнюдь не Штирлиц.
— Что-то у меня в голове после удара всё перемешалось. Жен, а какой вообще сейчас год от рождества Христова?
Монашек посмотрел на меня с изумлением и проговорил:
— Тысяча двести семьдесят второй.
Я осел на кровать.
Негритянскую мать! Где мои атрибуты цивилизации: кефир, клистир и тёплый сортир? Тринадцатый век! Дремучее средневековье. Ренессансом ещё не пахнет. До Куликовой битвы сто лет.
Перед глазами встала карта из одной компьютерной игрушки. Египет под Мамелюками. В Африке сплошные дикари. Византия дышит на ладан... Красота, блин. Крестовые походы вроде как закончились. Или ещё нет? Неважно, крестоносцам больше ста лет назад надавали по сусалам, и больше до времён королевы Виктории Европа на ближний восток не полезет. А я, получается, — принц древней Эфиопии, которая следующие лет восемьсот будет чуть ли не задницей нашей планеты. Чёрной задницей планеты.
Нет, ну почему все вокруг попаданцы как попаданцы. Кто в СССР, кто в Российскую Империю, кто в Киевскую Русь. А меня — к неграм. Хочется ругаться матом и бить авторов книг ногами. Хотя нет, читал я про одного — тот вообще в древний Eгипет попал. К фараонам. Рабом. Так что лучше не жаловаться, всегда может быть хуже. Я с опаской посмотрел на небо.
— Ладно, Жен, вали отсюда. И пришли кого-нибудь с тряпкой — вытереть пол.
— Мой принц, может, ты предпочтёшь подождать негуса нагаста в монастырском саду? — спросил меня монашек.
А вот это идея. Продолжать мочить ноги на полу мне не хотелось. Надеюсь, внешний вид монастыря даст мне ещё немного информации.
— Веди меня.
Монашек открыл дверь и засеменил по коридору. Я прошёл за ним и оглянулся на амбалов.
— Стражи, за мной.
Накачанные негры последовали за нами. Думаю, что их постоянное присутствие за последних полчаса помогло спасти мой рассудок. Кстати, об этом самом — я же понятия не имею, сколько прошло времени с моего пробуждения. Часов здесь нет.
Большинство домов монастыря оказались новостроем. То ли недавно имело место кардинальное расширение, то ли восстанавливали разрушенное. Не знаю, а спрашивать не хочу. Комната моя была в здании на оконечности монастыря. То ли восточной, то ли западной... Ещё бы знать, утро сейчас или вечер. Мелкий Жен провёл нас мимо ещё нескольких зданий, одно из которых было в процессе достройки, и до башни, которая выглядела явно старше всего остального, и стояла нетронутой с давних времён. Похоже, что она — это местная церковь, так как на крыше был сияющий позолотой крест. Кстати, слава Богу, что я в православной стране. Попал бы к мусульманам, и песец. Три жены, конечно, класс, но жить без свинины не хочу. Хочу сала. Блин, жрать хочу! Яблоко не спасёт отца Эфиопской монархии. Но господь — юморист каких мало — засунул убеждённого анархо-либертарианца в тушку черномазого принца. Интересно, здесь как, племенной строй, деспотизм или уже продвинутый феодализм?
Негро-Сусанин свернул направо и довёл нас до местного сада. Что-то смущает меня этот сад. Оливки я понимаю, но вот с какого хрена в Африке растёт джунипер? Кстати, как джунипер по-русски?.. Интересно, моя тушка сможет перевести английский на эфиопский? Лучше не рисковать. Вспомнил, джунипер — это можжевельник. Буду гнать джин из можжевельника, стану алкогольным царём Африки. Чёрт, опять крышу сносит… Фокус, фокус. Вернёмся к нашим баранам. Откуда в Африке можжевельник? И почему мне совсем не жарко? Солнце стоит высоко... блин, может, какой-то параллельный мир с неграми в Европе? Карта. Карта... Я плюхнулся прямо на траву и крепко задумался. Амбалы пристроились за спиной, а мелкий юркнул под оливковое дерево.
Минут через десять (хотя чёрт знает, сколько их прошло) меня озарило. Я вспомнил, что в Африке есть великий Африканский рифт, то есть разлом. (Кстати, надо следить за англицизмами даже в мыслях, а то ещё на экзорцизм нарвусь, если тушка облажается с переводом.) А вокруг этого разлома идёт, по-моему, плато, и плато это как раз в районе Африканского Рога, где находятся всякие Сомали и Эфиопии. Точно, в Железных Сердцах[3] почти вся Эфиопия показана как горы и холмы. А из этого следует, что озеро Хайк (ну и названия у них) высокогорное. Отсюда и можжевельник плюс отсутствие жары. Думай, голова, тюрбан куплю. Если вспомнить наши любимые Гавайи, то хвойный лес на вулкане рос где-то на полутора-двух километрах от моря вверх. Скорее всего, это место находится на подобной высоте. Тут мне пришла в голову ещё одна мысль. Если я правильно вспомнил, то два километра в Африке — не потолок. Та же Килиманджара была под пять кэмэ, или что-то около того. А горы должны быть ближе к разлому. И разлом то ли на восток, то ли на юг от Эфиопии. Я осмотрелся. На дальнем берегу озера гор видно не было. А вот на ближнем (монастырь оказался на небольшом полуострове) вроде что-то виднелось. Из обзора окрестностей я вынес две вещи. Первое — вечереет, но это не главное, а вот второе важнее: глазастая тушка заметила ораву, несущуюся на лошадях к монастырю, и это значит — у меня минут десять до того, как я увижусь с батькой моей чёрной задницы.