Адреналина в теле моего гормонального принца даже после двухнедельной лёжки было до… в общем, очень много. Хотя кто знает, меня тоже всегда прошибало на важных встречах. В голове назойливо жужжала мысль, что на интервью потенциального работодателя лучше встречать стоя, и я мигом поднялся с земли. Жен просёк в чём дело, никак по моей озабоченной физиономии, и куда-то испарился. Даже амбалы как-то подтянулись.
Я начал медленно и глубоко дышать (майнд овер мэттер, тьфу, опять английский попёр, держим плоть в узде) и постарался в последний раз собрать всё, что я знаю о негусах. Негус нагаст — царь царей, совсем как у Персов. Громкий титул им не сильно помог, но надо признать, что Эфиопы были единственной африканской страной, которую не схарчила Европа. Аж до тридцать шестого года, когда итальянцы наконец захватили Абиссинию. Эфиопия — страна древняя. Аксум, как помнится, общался с византийцами, а у кушитов, если не врёт Рудазов, была страна ещё в Шумерские времена. Хотя Кингу с ним, с Рудазовым, у него фэнтези. А вот Аксум вроде бы как имел отношение к библейской Шебе... Хотя нет, Шеба — это по-английски, по-русски... Саав? Да, царица была Саавская. Ну почему я читал вики на английском? И Ветхий Завет тоже. Неважно, главное, что в «батьке» должна быть державная гордость, хоть страна и позорная.
Тем временем орава доскакала до старой церкви и направилась к нам. Уже видна была толстая рожа лекаря Жена. Богато одетый всадник впереди должен быть негусом. Всё, хватит думать, пора встречать.
Орава негров остановилась. «Батька» спешился и подошёл ко мне. Он был с меня ростом и, пожалуй, пошире в плечах. На взгляд ему было за сорок, но я плохо разбираюсь в возрасте эфиопских негров. Морда у него была бородатая, с лёгкой проседью, на голове — грива волос. Глаза... глаза мне напомнили генерального директора одной крупной компании, где я когда-то работал, — глаза добрые-добрые и лицо по-американски улыбчивое, а надо будет, сей деятель сожрёт тебя и не подавится.
— Господь вернул тебя к нам, Ягба. — Негус обернулся к ораве: — Оставьте нас, я буду говорить со своим сыном.
Орава послушно повернула в монастырь, и мои амбалы почесали за ними. Батька же снова вперил в меня глаза. Да, Обама отдыхает. Буш тоже. Царь, очень приятно, царь.
— Я рад твоему выздоровлению, сын. — Что-то не рвётся «фазер» меня обнимать. Хотя кто знает, какие в Эфиопии семейные отношения... А сердечко-то бухает. — Следуй за мной.
Негус подвёл меня к берегу озера. Слабые волны тихо шуршали по камням, разбросанным на илистой земле. От сада тянуло запахом хвои.
— Ты знаешь, наш род восходит к самому царю Соломону. — Ёпт! — Именно поэтому Накуто-Леаб передал трон мне, чтобы Эфиопией правила династия, благославлённая Богом, ибо даже величия Лалибэлы не хватило для возрождения былой славы нашей Родины. Ты мой старший сын, а брат твой, Удым Арад, намного младше тебя, и господь дал нам урок твоим беспамятством. Ты понимаешь, в чём этот урок?
— Наследник не должен чёрт-те где гарцевать на лошади. — Хмуро ответил я (ненавижу лошадей). На лице «батьки» промелькнуло удивление. Так, похоже, моя тушка сообразительностью не отличалась. Была не была. — Отец, Господь дал нам не только этот урок. — Негус вопросительно поднял бровь. Надеюсь, я правильно понимаю его мимику. Ну всё, назад дороги нет. — Господь вернул меня не полностью. Он оставил себе почти всю мою память.