Даффи открыл рот для гневной отповеди, но тут же, скривив губы, его захлопнул.
— Черт возьми, — проговорил он с гримасой, — отчего тогда желание не пропадает?
Аврелиан пожал плечами:
— Человеческая природа. Часть рассудка мужчины может расслабиться и уснуть, только когда он с женщиной, и эта же часть устает от пребывания в постоянном возбуждении. Она так громко заявляет о себе, что часто заглушает другие нужды. Но когда громогласные призывы наконец стихают, другие вновь обретают силу и прокладывают новый курс. — Он усмехнулся. — Равновесие здесь невозможно. И если ты не намерен терпеть раскачивание дальше, придется либо сдерживать здравый смысл, либо связать и запереть под замок настойчивый голос природы.
Даффи поморщился и налил еще бренди.
— Я привычен к качке и никогда не страдал морской болезнью, — заявил он. — И жизнь менять не стану.
Аврелиан кивнул.
— Это твое право.
Ирландец поглядел на волшебника с некой долей симпатии.
— Верно я мыслю, что и в твоей жизни случалось подобное?
— О да. — Старик облокотился на письменный стол и взял одну из своих сушеных змей. Не зажигая, он задумчиво разминал ее пальцами, глядя перед собой. — Благодарение небесам, не в последние триста лет, но в дни моей относительной юности несколько раз я поддавался искушению, но любое из увлечений имело аналогичную развязку.
Даффи вновь допил свой бокал и поставил его на стол.
— Эта сторона твоей жизни никогда мне не открывалась, — заметил он. — Ради бога, расскажи о своих девушках, хотя бы о той, что была триста лет назад.
Бокал волшебника тоже опустел, и с минуту взгляд его блуждал от змеи в левой руке к бокалу в правой. Наконец, приняв решение, он подставил пустой бокал ирландцу.
— Она была ведьмой из Суссекса, и звали ее Беки Бэнам, — проговорил он, пока бренди струилось в бокал. — Просто деревенская ведьма, но самая настоящая — не чета гадалкам по хрустальным шарам.
— И эта… связь прервалась, потому что ты был слишком стар для уступок или не утруждался сдерживать здравый смысл?
— Нет. Эта — нет.
— О, так это было ее решение?
— Нет. Ее… — он исподлобья взглянул на ирландца, — ее сожгли на костре.
— А! Как жаль это слышать! — Даффи не знал, что бы еще добавить про женщину, которая, как бы о ней ни думать, умерла задолго до его прапрабабки.
Аврелиан кивнул.
— Жаль, говоришь? Вот и мне было жаль. Когда через неделю или две я узнал об этом, я… побывал в той деревне. — Он задумчиво отхлебнул бренди. — До сих пор там можно увидеть одну-две печных трубы, торчащих из травянистых холмов.
Резко встав на ноги, старик, пошатнувшись, направился к сундуку в углу.
— Где-то здесь, — сказал он, откидывая тяжелую крышку и небрежно сдвигая в угол мелкие предметы, — книга деревенских заклятий, которую она мне подарила. Э-э… Ага!
Он выпрямился, держа в руке потрепанную книжечку в кожаном переплете. Открыв ее, он прочитал что-то на обороте переплета, резко захлопнул и, заморгав, поднял глаза к потолку. Даффи устыдился мгновенной вспышки симпатии.
«Ради бога, парень, немного сдержанности, возьми себя в руки», — подумал он. Чтобы перевести разговор на менее сентиментальную тему, он поинтересовался:
— А что ты думаешь по поводу окончания осады? Волшебство ничего тебе не приоткрыло?
Аврелиан положил книжку на заваленный стол и, немного смущенный, присел.
— Нет, ничего. Как волшебник я сейчас глух и слеп, я ведь тебе уже объяснял. Когда я хочу узнать, как держится Вена, я спрашиваю кого-нибудь вроде тебя, кто видел все своими глазами.
Он наконец засунул змею в рот и, скосив глаза, уставился на ее головку. Примерно через минуту кончик зарделся красным, коротко вспыхнуло пламя, и он довольно выдохнул дымок.
Даффи поднял бровь.
— И много такого ты еще способен сделать?
— О, только маленькие фокусы, скажем, заставить жуков танцевать или завернуть юбки девчонок над их головами. Что-то в этом духе. Но абсолютно ничего впрямую направленного против турок, даже чесотку в голове или вонь от ног. Мы, разумеется, точно так же защищены от Ибрагима… Все могущественные области магии оказались в мертвой зоне, о чем я предупреждал тебя еще пять месяцев назад.
Даффи вновь наполнил свой бокал.
— Да. Тогда ты хотел закончить с дождевой магией, пока у тебя оставались силы для заклятий — так, чтобы магия успела бы подействовать.