— Брайан, познакомься с Жаном Верто и Карлом Штейном, капитанами двух вольных отрядов.
Даффи кивнул. Штейн, высокий и поджарый, со старым шрамом, изгибавшимся из паутины морщин у левого глаза вниз до самой скулы, был ирландцу знаком: Даффи встречал его пятнадцать лет назад при сражении на Рейне. Дородный великан Верто, в чьей окладистой черной бороде не было ни единого седого волоска, вот уже больше двадцати лет был капитаном одного из самых свирепых отрядов ландскнехтов — или ласкуентов на их родном фламандском — во всей Европе.
— Что пьешь, Даффи? — скрипучим голосом поинтересовался Штейн. Прежде чем Даффи успел ответить, капитан потянулся и сграбастал одного из солдат своего отряда. — Эберс, — сказал он, — притащи-ка нам бочонок того темного пива.
— Бочонок, сэр? — с сомнением повторил Эберс. — Разве он не под замком? Как насчет…
— Черт тебя подери, если бы ты столь же расторопно повиновался мне в бою, нас стерли бы с лица земли много лет назад. Ты получил приказ — вперед!
Даффи открыл было рот, чтобы сказать, что предпочитает вино, но тут же прикусил язык.
«Теперь, когда бедняга Эберс рискует жизнью, чтобы принести это пиво, отказаться я не могу», — подумал он беспомощно. Пожав плечами, он с улыбкой обернулся к Штейну:
— Темное пиво? В октябре? Где же Фенн мог его раздобыть?
— «Херцвестенское», — сообщил Штейн. — Владелец трактира Циммермана, как его бишь, Эйлиф? Тот, что нанял твой отряд.
— Аврелиан, — ответил Эйлиф.
— Вот-вот. Этот Аврелиан, похоже, запас довольно много своего весеннего продукта как раз для подобного случая, — он сделал широкий жест, который, как понял Даффи, объединил скопившиеся у городских стен турецкие войска, — и сейчас раздает его солдатам. Прошло уже двенадцать дней, а солдат всех мастей в городе не меньше десяти тысяч. Удивительно, что еще что-то осталось.
— Может, это сродни истории с хлебами и рыбой? — предположил Даффи.
— Мне больше по вкусу чудо этого Аврелиана, — заметил Верто.
— Ну так вот, Дафф, — проговорил Эйлиф, пропустивший мимо ушей последние замечания, — я позвал тебя, потому что бедный старина Бобо отправился сегодня на тот свет. А завтра поутру все капитаны ландскнехтов вместе со своими лейтенантами встречаются в трактире Циммермана с фон Зальмом и прочими шишками, чтобы просить прибавки к жалованью — сдается нам, мы крепко держим их за горло, — и хотелось бы предстать во всей красе. Ты, стало быть, теперь производишься в лейтенанты.
— Я?
Внезапное совпадение между появлением «Херцвестенского» и посещением трактира Циммермана вызвало у Даффи смутную тревогу. В первый раз за пять месяцев он почувствовал, как ощущение самостоятельности начинает его покидать.
«Возможно, — подумал он, — все начиная с гибели Бобо и кончая отправкой Эберса за пивом не случайно».
— Господи боже, Эйлиф, ведь я в твоем отряде совсем недавно. Не меньше дюжины твоих старых волков куда больше заслуживают этого звания, и, если я встану им поперек, не миновать бунта.
— Плевать, — беззаботно ответил Эйлиф. — Они и раньше пытались бунтовать, и поводы для этого бывали посерьезнее. У меня талант усмирять мятежи. Вдобавок ты подходишь как нельзя лучше — мало у кого из моих ребят такой боевой опыт, да и мозгов у тебя гораздо больше.
— А вот твой отказ, — заметил Верто с улыбкой, — будет означать бунт прямо сейчас.
— Даффи это знает! — рявкнул Эйлиф.
— Ясное дело, — согласился ирландец. — Я и не думал отказываться. — Покосившись, он увидел Эберса с бочонком под мышкой, который на пути к столу расталкивал локтями строптивых пьяниц.
— Вот наконец и пиво, — проговорил Штейн, поднимаясь на ноги. С лязгом выхватив меч, он повернулся к преследователям Эберса. — Это для меня! — крикнул он. — Прочь, псы, если не хотите отправиться назад, унося в руках свои потроха!
Разгоряченные ландскнехты отступили, высказывая замысловатые суждения о многочисленных привилегиях командиров. Эберс грохнул бочонком об стол и отдал честь:
— Приказ выполнен, сэр.
— Отлично, приятель. Нацеди себе кружку и проваливай.
— Ну, значит, решено, — сказал Эйлиф, который открыл кран и теперь разливал коричневую пенящуюся жидкость по кружкам. — Утром отправляешься со мной в трактир Циммермана. — Он закрыл кран и поставил перед ирландцем полную кружку, затем коркой хлеба принялся собирать со стола разлитое пиво.
— Хорошо. — Даффи глубоко вздохнул и одним глотком осушил кружку до половины. — «Черт возьми, — подумал он. — Напиток что надо». Эйлиф, который с аппетитом пережевывал намокший в пиве хлеб, был, похоже, того же мнения.