— Да. Мне надо объяснить своё отсутствие. Ведь я пропала на несколько дней… Ой! — Марина сжала лицо ладонями. — Вдруг меня уволят?..
— Не переживай. Даже если уволят, ничего страшного. Завтра я еду с тобой в твой медицинский центр.
— Зачем?
— Заберём твои вещи. Ты думаешь, что я позволю своей девушке жить на диванчике в процедурном кабинете? Будем жить вместе… или… или ты возражаешь?.. — Сергей занервничал. С чего он решил, что Марина захочет с ним жить? — Так как? Возражаешь?
— Нет, — чуть слышно сказала Марина.
— Вот и хорошо. — Сказал он и взял её за руку.
Едва они вошли в квартиру, раздался телефонный звонок.
— Березин! Мать твою… Где тебя черти носят! — Геннадий Воробьёв, партнёр по бизнесу, орал, как потерпевший.
— Что случилось?
— Что случилось?! Склад с готовой продукцией сгорел!
— Началось, — Сергей улыбался так, будто выиграл в лотерею.
На самом деле если бы он в неё выиграл — вот это было бы настоящей катастрофой, а так… У него проблемы! Убытки! И означает это только одно — он свободен! Он свободен от союзника и… он счастлив!..
— Приезжай срочно.
— Зачем?
— Ты издеваешься?
— Нисколько. Я серьёзен, как никогда. Ты сейчас на складе?
— На том, что от него осталось. Ты вообще меня слышишь? Пьяный, что ли? Я говорю — СКЛАД СГОРЕЛ! Весь. Подчистую.
— Я понял. И я не пьян. Просто не понимаю, зачем приезжать. Сейчас я всё равно ничем не помогу.
— Ну, как же… — Геннадий растерялся. — Ты же… шеф…
— Это наш общий бизнес. Ты сейчас там. Вот и решай вопросы. Завтра буду в офисе, обсудим.
— Хорошо… — Воробьёв с удивлением смотрел на замолчавшую телефонную трубку.
— Что-то случилось? Неприятности? — встревожилась Марина.
— Да! Неприятности, Маринка! Большие. Огромные неприятности! Ты даже представить себе не можешь, как же это здорово! — Березин поднял девушку на руки, закружил, и, наконец сделал то, о чём давно мечтал — поцеловал её в губы.
…
— Помнишь, что сказал дед Матвей? — Сергей повернул голову и посмотрел на Марину, что устроилась у него на плече после бурной любовной схватки.
— Что? — лениво спросила она, приоткрыв один глаз.
— Чтобы мы деревню навещали.
— Ну, да… говорил. И Кристина беспокоится. Нельзя туда чужих пускать.
— Вот и я с ней согласен. Нельзя! Ты не против перекусить? Или ты после шести не ешь?
— Ем… ещё как ем… — улыбнулась Марина.
— Тогда пошли на кухню, мне надо кое-что тебе рассказать…
Это был лучший вечер в его жизни. Он. Любимая девушка, со скоростью света поглощающая бутерброды. Её огромные, зелёные, полные счастья, восторженные глаза. Он говорил и говорил, вывалив разом всё, что пришло ему в голову ещё там, в гостях у разговорчивого весельчака Красина.
— Серёжа, — она поставила на стол чашку. — Да ты… Ты — гений! Вот только…
— Только что?
— Получится ли?
— Если бы у меня была, как и прежде, девочка с рожками, я бы дал за успех двести процентов. А так…
— А так?
— Думаю, процентов сто, не больше.
— Ах, ты, хвастун! — засмеялась Марина.
— Так хвастун или гений? Мадам, вы путаетесь в показаниях. — Он тоже засмеялся. Потом встал, подошёл к девушке, обнял её. — Пойдём спать, Маришка. У нас завтра очень… очень насыщенный день.
Глава 18
Лаваса, лаваса! Эш, эш, шиббода! Лифа тана, курта сми! Мазит рухан индра ян. Напалих ваишба! Имнару! Яндра, яндра, жунжан кумара! Жунжан!
Шиббода лу ли эдд, эдд! Махра шу!
Лифа тан, мазит, мазит!
Яртын лу!
— Устала я сегодня… — Юлия Оттовна села к внуку на заднее сидение. — Словно полжизни промелькнуло. Ребята, вы завезите меня домой. Хождение по магазинам я уже не выдержу.
— Какое хождение? — удивился Дима.
— Что значит — «какое»? Лоток, корм, наполнитель для Васьки. Кристину домой отвезти.
— Ба, ну ты… Мозг. Великий комбинатор. И что б мы без тебя делали, а? Васька? Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Если бы не моя бабушка, остался бы ты без лотка, без корма, — Дима улыбнулся обоим — девушке и коту. — Кристина, ты где живёшь?
— На Петроградке. Улица Воскова. Недалеко от Сытного рынка.
— Как сказал бы Остап Бендер, «диаметрально противоположно» от моего дома, — вздохнула Юлия Оттовна.
— Я ж говорю, ба — великий комбинатор!
— Отвезите комбинатора домой, — Юлия Оттовна откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.
Они завезли бабушку, пожелали ей спокойной ночи и отправились в супермаркет. Васька сладко спал на заднем сидении. Осторожно, чтобы не разбудить кота, оба вышли из машины.
— Кристин, — Дима поправил очки и внимательно посмотрел на девушку. — Ты что… Так и пойдешь? — Он кивнул на посох деда Матвея.
С тех пор, как они покинули Чурмилкино, девушка не выпускала палку из рук. Так, словно от этого зависела её жизнь.
— А что? Тебе важно, что люди подумают? Лично мне наплевать. Можешь остаться, я сама всё куплю! — Она резко развернулась, но Орехов её остановил.
— Послушай… Вспомни деда Матвея. Он же не ходил с этим посохом везде, верно? Палка стояла себе у печки. Никого не трогала. Так? Знаешь, я во всём этом искренне ничего не понимаю, но мне кажется… Мне кажется, ты устала от этой штуки. Нервничаешь. Вот сейчас, к примеру. Что это было? Явно агрессия. На ровном месте. Согласна?
Кристина поджала губы и задумалась. Этот… ботаник, чёрт его возьми, был прав. Отрицать очевидное было бы слишком глупо.
— Может, ты и прав…
— Если мы сходим в магазин, а этот артефакт останется в машине — уверен, ничего страшного не случится.
— Ладно. Хорошо.
Ей не хотелось выпускать посох из рук. С одной стороны. С другой, она и правда, устала. Устала от бесконечного ожидания чего-то, что вот-вот должно произойти и не происходит. Кристина глубоко вздохнула, и, сделав над собой усилие, оставила подарок деда Матвея в машине Орехова.
Удивительно, но так легко и так… весело ей давно не было. Тихий, скромный ботаник смешил до икоты! Они провели «научный анализ кошачьих лотков», купили всё необходимое, включая тёплую, уютную лежанку, игрушку-мышку, миску… Они так увлеклись обустройством Васькиного городского будущего, что лишь в последний момент вспомнили о том, что неплохо было бы купить каких-нибудь «человеческих» продуктов, чаю попить — оба проголодались.
Усталые, но довольные они вернулись к машине. Кристина открыла заднюю дверь, чтобы пристроить возле спящего Васьки покупки, и тут…
Она взялась за посох просто для того, чтобы отодвинуть, но неожиданно её накрыло тёплой, жгучей волной, и она… увидела:
Вспышки фотокамер. Гул голосов. Она видит себя со стороны — нарядную, в чёрном платье с открытыми плечами. Она улыбается молодому человеку. Он входит в зал. Поднимается на сцену. От яркого света она не может понять, кто это. Всматривается. Это… Не может быть! Все рукоплещут, на сцену выходят люди, они что-то говорят, но она не слышит — звук стихает, всё погружается в темноту…
— Кристина, очнись! Слышишь меня? Тебе плохо?
Она открыла глаза. Дима. Его лицо совсем близко. Он гладит её по щеке. Какие синие у него глаза… Из-за очков не так видно. А ресницы! Длинные. Густые…
— Вызвать врача? Может, Марине позвонить?
— А? Что?
— Тебе стало плохо. Ты отключилась.
— Да нет. Нет, всё в порядке. Правда. Поехали!
…
— Проходи, — она открыла дверь, пропуская нагруженного покупками Орехова.
— Ни в коем случае, — заупрямился аспирант. — Сначала — кот. Говорят, к счастью…
— Как скажешь, — Кристина прыснула от смеха. — Ну, Васька… Прошу!
Кот опасливо тронул лапкой порог, понюхал воздух, посмотрел на свою новоиспечённую хозяйку, и вошёл, наконец, в квартиру.
— Продукты на кухню! Кухня прямо по коридору.
Дмитрий поставил пакеты на маленький диванчик.