— Потап, дорогой. Ты меня знаешь, я из непьющих. Ну, только по праздникам. И никогда, даже к слухам бабским не прислушивался. Зачем мне врать? И не выдумщик я.
— Я-то тебе верю, — Потап смотрел на него с прищуром, потирая подбородок. Рассказ пропавшего и неожиданно вернувшегося Петрухи, казался совершенно фантастическим. Но то, как он рассказывал, да и репутация его самого, как человека честного, всё же добавляли достоверности.
— Ладно, — хлопнул Потап себя по коленям и поднялся с дивана. — Утро вечера мудренее. Дождь, скорей всего, на всю ночь зарядил. Поэтому, оставайся у меня. Постелю тебе здесь. А пока на телефон и звони своей Светке. Успокой её, а то тоже с ума сходит.
Утром, проводив Петруху, Потап уехал в город по делам. Вернулся он ближе к обеду. Проезжая мимо магазина, он, как и планировал, остановился рядом. Надо было прикупить кое-чего для прожорливого домашнего холодильника, требовавшего съестные жертвы каждый день. Потап даже улыбнулся этой мысли. Ведь жертв требовал он, а холодильник выступал лишь в роли посредником.
Войдя в торговый зал, он застал типичную картину для деревни. Молодая продавщица трепалась с подругой, пока у кассы накапливалась небольшая очередь. На их бубнёшь из склада выглянул Денис. Увидев старушек, толпящихся у кассы, он нахмурился.
— Э! — грубо крикнул он. — Слышь, курица! Шустрей уже! Бери и отваливай! Не задерживай очередь.
Продавщица растерялась. Видимо, Денис появился неожиданно и застал её врасплох. Зато её подруга быстро схватила пакет с покупками и шмыгнула к выходу. Потап выдохнул с облегчением. Именно таким он и привык видеть Дениса. Просто накануне произошёл небольшой сбой. Вот Денис и пускал слюни. Всё возвращалось на круги своя.
Бросив на него подозрительный взгляд, а по-другому Денис смотреть и не умел, он скрылся обратно на складе. Потап тоже проводил его настороженным взглядом. Хоть Денис и остался прежним грубияном, но уже в этот раз ругался с меньшей злобой. Что-то, всё-таки, в нём переменилось.
Только Потап вышел из магазина с пакетом, полным продуктов, как к нему подскочила старушка.
— Это правда, что Пётр наш болтает? — сразу спросила она.
— Что? — посмотрел на неё Потап с глупой улыбкой на лице.
— Так он сам рассказывает, как его чёрт в ад провёл. А потом ещё и вывел обратно. Он его в логу встретил, а тот и решил ему показать, что в аду-то твориться. Показал, как там грешники маются.
— Где этот экскурсант хренов?
Петруха сидел на крыльце собственного дома в окружении трёх старух и одного деда, и с умным лицом вещал о своём путешествии в ад. То, что его история уже обрастает подробностями без ведома своего автора, он не знал. Зато в запой пересказывал один и тот же сюжет своего недавнего пребывания в преисподней благодарным слушателям, среди которых была и его горячо любимая супруга, разув рот, слушавшая историю за утро раз в пятнадцатый.
Уазик заскрипел тормозами возле калитки участка, но на него никто и внимания не обратил. Все были заняты перемещением Петрухи по адскому гроту. Потап вылез из машины, хлопнув дверью, и твёрдым шагом направился сразу к Петрухе. Чтобы пройти к нему, надо было миновать «зрительный зал». Потап не стал церемониться, сходу протиснувшись между недовольно крякнувшими бабушками. Не останавливаясь, он схватил за шиворот Петруху, сидевшего на ступени крыльца, и затащил его на веранду, захлопнув дверь.
— Ты, рассказчик недоделанный, — прошипел Потап, приперев растерявшегося Петруху к стене. — На пятнадцать суток ко мне захотел?
— Ты о чём, Потап? — ошарашено произнёс заикаясь Петруха.
— Кончай мне тут народ волновать своими россказнями.
— Почему россказнями? Ведь всё так и было. Я же сам тебе вчера рассказал.
— То мне. Ты ко мне и ринулся, как к представителю закона. А вот деревенских трогать не стоит. Ты где вчера побывал?
— В аду.
— Вот сейчас, после тебя, к этому логу проклятому начнётся паломничество. И что тогда? Ты помнишь выход из ада?
— Ну, там молния, помню сверкнула, — начал вспоминать Петруха.
— То есть, — ткнул пальцем Потап ему прямо в нос. — Ты случайно из ада выбрался. Так получается?
— Ну, так.
— И попал в него тоже случайно?
— Ага.
— Из этого делаем вывод, что вход в преисподнюю, как и выход из неё, неизвестен. Тебе просто повезло. А теперь подумай, своей тупой башкой сколько народу может сгинуть. И в ад отправишь их ты, а не какой-то там чёрт. Кстати, Никитич твою кормилицу Степану продал.
— Как продал?! — крикнул Петруха.