— Ладно, давай попробуем. — Я заинтригована. — Первое. Я стала намного сильнее. Я перестала просить о помощи, даже элементарной. Мне стало “проще самой сделать”.
— Это плохо?
— Сейчас понимаю, что да. Что это расслабляет. Представь, что кто-то станет всё за тебя делать. Станет сам уносить твои вещи в стирку, потому что ты “точно не то и не с тем постираешь”. Сам готовить и не просить помощи, потому что “проще самой”. Сам варить кофе утром, сам… — Маня морщится. Ясно, конфетно-букетный и кофейно-омлетный период в самом расцвете. — Так вот. Сам. Сам. Сам. Ну, точнее, сама… а потом смотрю такая и… ну он и не парится. А я всё сама, всё умею. Мне уже будто и не нужна помощь. Сначала я гордилась этим, а потом пробило на обиду, что я всё сама. А теперь понимаю, что он, наверное, не виноват. Я отказывалась долгие годы от помощи, а потом обиделась, что её нет. Как-то так.
— Понятно. Дальше?
— Мм… мы перестали сидеть и обниматься. Не во время фильма, а просто так. Во дворе, на балконе там.
— Почему?
Я пожимаю плечами и пытаюсь найти ответ, но не могу.
— Не знаю. Потому что. Перестали касаться друг друга. Я раньше могла часами гладить его шею или перебирать волосы. И мы могли просто целоваться, без намёка на продолжение. Ещё я перестала смотреть сериалы. Просто не до них, нет времени.
— Это не ок?
— Не ок. Нужно что-то любить, помимо детей, мужа и дома. Как хобби, только ещё более личное. Книжки и сериалы, которые смотришь лично ты — это как нижнее бельё. Интимно. Это время, которое только для тебя.
— Дальше.
— Музыка. Я перестала слушать свою музыку. В машине у нас “За окном опять сугробы” и ещё что-то в этом духе. В доме нет-нет, а попсятина.
— А она ему не идёт совсем, — начинает петь Маня, щёлкая пальцами и пританцовывая, и я смеюсь.
— Вот-вот… Я пыталась слушать музыку в наушниках, пока убираюсь, но меня затыркали “Ма-ам, ма-ам, ма-ам!” Я стала забывать, что я слушаю. У меня нет плейлиста. Помнишь, у меня вся жизнь была в плейлистах?
— Да-а, — Маша кивает и складывает руки в молительном жесте. — Это было прекрасно. Возьми сегодня вечером и ходи, слушай музыку. Как раньше.
— Пойду, — киваю я. — И даже попытаюсь найти старый плеер. Пф… что ещё… Ну секс, конечно!
— Он кончился из-за детей?
— Нет. Знаешь, мне кажется, что в какой-то момент мы стали понимать, что будем рядом и сегодня, и завтра, и послезавтра. И что если сегодня настроя нет — завтра нагоним. Но долги росли и стали невыполнимы. Потом я стала, наверное, забывать, что хочу секса. Ну не буквально так, но в общих чертах. Стало не то чтобы лень… Блин, не знаю, как объяснить. Стал ценнее сон. А сутки стали почему-то короче. Это наша ошибка. Моя ошибка. Его ошибка. Он стал обижаться, когда я отказываю, а я стала обижаться, что он обижается на меня, когда я херачу на дом и детей. И мы перестали об этом говорить. Стали расти бесконечные обиды. Секс превратился в должностную обязанность, за которую на тебя обидятся, мы перестали расслабляться. Ты входишь в спальню и понимаешь, что тебя нервно трясёт, потому что у вас явно что-то не то. И он же классный, крутой, красивый. Ты знаешь, что будет хорошо! Но вчера он обиделся, когда ты отказала из-за усталости или месячных, и ты помнишь, как тебя это задело. И сдаться сегодня — это… дичь какая-то. Когда произносишь вслух эта такая грёбаная дичь…
— Капец.
— Полный, — киваю я. — Я стала… плакать в душе, когда расстроюсь, а не выговариваться ему. Мы стали как будто… соревноваться в усталости. Он мне про работу, я ему про дом. Он мне про зал, а я ему про йогу. Он мне… я ему… Будто это соревнование кому хуже. И кто кого пожалеет… Я перестала радоваться, что он у меня есть, а до него вообще почти никого и не было. Он был первым, кто меня любит. Сразу за маму и за папу. А теперь... появился супернежный ребёнок Максим, который готов обнимать меня по двенадцать часов в сутки. Есть Егор, который заставляет меня хохотать. Есть Соня, которая такая душевная, нежная и чуткая. С ней можно говорить о высоком. Она может проявлять участие. Ещё… Он перестал со мной спорить и специально меня доводить, бесить. На это нужно много энергии, быть сразу злым и добрым. Соблазнять и отталкивать. Все эти игры закончились. А я же это чертовски обожала, на этом держался мой азарт. Но у меня стало не хватать времени, чтобы беситься. Марк стал пресным, спокойным, обычным.