— Неля….
— Что?
— Что ты решила?
— Не знаю. — Губы как под анестезией, а кожу стянуло от слёз.
— Мама?
— Сказала, что Бог меня так наказал.
— Не слушай её.
— Хорошо. Хорошо…
Я знала, что ты будешь со мной, что бы я ни решила, будто за спиной выросла стена. Мне показалось, что ты уже взял мою жизнь под свой контроль, если можно это так назвать. Ты будто был готов меня защищать и оберегать, будто сразу на берегу обещал, что решишь любую проблему. О чём ещё мечтать? Чего хотеть? Мне казалось, что нечего.
— Марк, чего хочешь ты?
— Не испугать тебя, — просто ответил он, и я напряглась. Странный ответ, но он оказался изящным и очень приятным.
— А этот… ребёнок?
— Нель, — ты сжал мою щиколотку, — я не буду говорить тебе, что между нами уже любовь. Но внутри что-то щёлкает, когда смотрю на тебя. И мне тебя просто убить хочется, но и поцеловать тоже. Я месяц тебя не целовал и, кажется, соскучился по этому. Я не очень хорошо тебя знаю, но определённо понимаю куда больше, чем должен бы, по идее. Я успел в тебе разобраться за пару дней, и это удивительно. Правда. И ты, должно быть, решила, будто я просто трахнуть тебя хотел, но… всякий раз, как я брал телефон, чтобы тебе позвонить, мне казалось, что нужно остановиться, что я творю какую-то дичь, а потом звонил. И понял, что нет, ничего такого я не хотел. Ты мне правда… нужна, наверное.
— Я… — замолчала, на глаза наворачивались слёзы. По радио прокручивали Мику Ньютон с какой-то супер грустной песней про лошадей, нагнетая обстановку.
День, когда я узнала, что у меня родится ребёнок… оказался таким печальным, что я запомнила ощущение от него надолго. Очень-очень надолго. Я не знала тогда, что тебя полюбила, но знала, что тебе доверяю.
Ты привёз меня к папеньке, помог подняться и остановился перед дверью, чуть склонив голову и давая мне, перепуганной, шанс отступить. Я не отступила, и ты медленно, очень медленно приблизился к моим губам и сладко поцеловал. Я захлебнулась, потому что твои губы казались ужасно мягкими. Они будто обволакивали меня, и мир стремился только к этому ощущению.
— Спасибо, — шепнула я.
— За что?
— За поддержку…
А потом вышел папенька и позвал нас пить чай. В этот момент будто где-то забрезжила надежда. Знал бы ещё папа обо всём, но после мамы я ни за что ему бы не признала вот так сразу. Я ничего ещё не решила, и всякий раз, как представляла то один, то другой вариант развития событий, сжимала под столом твою руку.
Почему в итоге Соня родилась?
Потому что наутро после этого вечера первое, о чём я подумала — не хочу быть такой, как мама. Моя меланхолия была чёрной, а мысль о том, что я смогу сбежать из этой семьи, захлебнувшейся горем и не желавшей от него отмыться — светлой.
— В общем, у тебя явно создалось обманчивое впечатление о моей семье, верно?
— Ну, смотря какое ты считаешь правильным… Твой отец мне денег за аборт предлагал.
— О, ну это он может. Не бери в голову, я уверен, что он уже об этом жалеет. Они не душки, но отличные родители.
— А как же… Ты мастер ссор с родителями и снимаешь у них квартиру…
— Ну про квартиру — это вполне логично. Я взрослый человек, должен сам себя обеспечивать. Про ссоры, это, скорее, я так себе сын. Был у меня период в жизни, когда, ну, мягко говоря, был не фонтан. Всё время во что-то влипал…
— Ничего не изменилось, — моя ухмылка превратилась в искреннюю улыбку, а потом ты, не глядя на дорогу, потянулся и поцеловал меня. Я впервые пригляделась к твоим губам и нахмурилась. — Что это?
На губе был маленький шрамик. И на скуле, и на лбу.
— В аварию попал.
— А машина вроде…
— Ты даже не заметила, что другая? — усмехнулся он. — Да, за месяц ты многое пропустила, — ты щёлкнул меня по носу и снова уставился на дорогу. — Не парься.
— Когда это случилось?
— В тот вечер, когда ты мирилась с отцом, — голос стал глухим. Я покраснела. — Всё, забудь.
— Ты меня простил?
— Нель, я… — Ты снова не смотрел на дорогу, а потом и вовсе остановился.
— Я не просила прощения. Ты меня простил? — подалась вперёд, и ремень натянулся. Уже был поздний вечер, сумерки окончательно сгустились, окутав машину, так что я, не стесняясь, отстегнулась и пересела к тебе на колени.