Марк решил, что я обязана снова гулять. Не для здоровья, а только для того, чтобы уходить в себя и рефлексировать под музыку, потому теперь в доме есть Мордоворот, очаровательный щеночек, пушистый и ушастый, как спаниэль.
Я снова много мечтаю, снимаю мысленно клипы и фильмы, доигрываю на свой вкус сцены из сериалов и танцую танго с Орландо Блумом.
Он… постарел, кстати.
И Кэти Перри… стерва, конечно.
Я снова могу быть одна и не только стоя в слезах под душем. А ещё в наушниках мне можно готовить, убираться и просто сидеть во дворе с книгой. Все эти опции приятны и сильно радуют, потому что мир: “Бом-топ-топ-мааам” — стал существовать за перегородкой, которую я убираю только соскучившись.
О, я люблю своих детей, но я обожаю своё пространство и его стало ровно столько, чтобы не стрессовать. И мне… не стыдно.
Я больше не жалуюсь и не ору, я просто не мешаю детям жить. Они могут орать, они могут топать, они могут играть сами с собой в шахматы, танцевать, петь, скакать на голове, пугать кота, лаять на собаку, прыгать на матрасе. Могут!
Пока я этого не слышу.
И я это обожаю.
К вечеру мои дети такие измотанные, что еле волочат ноги, а я такая спокойная, что меня не раздражает даже недоеденная еда в тарелке и остывший чай.
Кстати… он перестал остывать.
Потому что я пью его одна и не парясь. За пятнадцать минут… никто не помрёт! Кроме моих нервных клеток.
Я снова смотрю сериалы. И сейчас я веду на поводке собаку, зная, что дома у меня переделаны все дела, готов ужин и дети готовы лечь спать — а на ноутбуке есть целый сезон “Большой маленькой лжи”, и я буду его смотреть. А потом посмотрю “Королев крика”, все сезоны “Американской истории ужасов”, “Американскую семейку” от и до. оставлю на сладкое “Бруклин 9-9” и “Воспитывая Хоуп” — потому что могу.
Я имею право на свои маленькие кусочки просвещения.
Пусть по серии в день, пусть не запоем, но мне это нравится. Предвкушение целого часа новой истории.
А завтра я задумаюсь над своим будущим. Мне двадцать восемь, я даже не помню на кого училась и о чём мечтала в восемнадцать, когда заканчивала первый курс.
Завтра я решу, что делать с длиннющим остатком своей жизни.
Я хочу этого для себя, настоящего и правильного. Именно мне интересного будущего.
С Марком, детьми, сериалами, музыкой, домом и кучей странноватых родственников.
И без тупого распиаренного стресса.
Это так модно в наше время… уставать.
Модно говорить, как обожаешь сон и кровать, как вместо крови в твоих венах кофе с молоком, как много дел и мало сил, как ты стар в двадцать, как не видишь света белого и скоро умрёшь. Только сейчас я понимаю, что это не смешно и очень глупо.
Отписалась от всего во всех социальных сетях!
К чёрту!
— А вот и вы, привет Мордоворот, — Марк ждёт нас у калитки, щенок бежит к нему виляя задом. — Как погуляли?
— Хорошо, — улыбаюсь я и крепко обнимаю Марка. — Все спят?
— Абсолютно! Мы свободны! Какие планы?
— Ванна с солью? — спрашиваю у него, понимая, что согласится.
— С превеликим удовольствием!
— Ну вот и иди в свою ванну, а я пошла на чердак смотреть “Бруклин”!
Он хохочет, хватает меня поперёк живота и тащит на чердак, где у нас тайное место для сериалов и мини-холодильник с пивом.
“Бруклин” мы смотрим вместе, но помимо этого у каждого есть свой сериал, который личный и только для души.
— А ванна-а-а, — воплю я, падая в кресло-мешок перед телевизором.
— А ванна перед сном, какая там серия?
— Нашёл у кого спросить! Я за сыром, тебе взять?
Эпилог четвёртый. Про чертей
Я наряжаю ёлку и понимаю, что достигла того момента в жизни, когда готова признать себя человеком. Вот прямо сейчас, стоя с игрушкой-шишкой в руке перед ёлкой, глядя на спящего в кресле Егора, который свернулся калачиком, будто кошка. Глядя на свернувшуюся рядом кошку, и тут же развалившегося пса. Глядя на мой дом, в котором подготовка к новому году вылилась не в сказку, а в бардак… я ощущаю себя человеком. Не женой, не мамой, не дочкой, не женщиной, не равной мужчине особью.
Смешно.
А ещё ощущаю себя восемнадцатилетней.
Марк заходит в гостиную и откидывая отросшие волосы со лба, изучает обстановку.
На нём джинсы и футболки с длинным рукавом, он сильно напоминает сейчас того мажора из моей волшебной сказки про любовь. Этот мажор чуть шире в плечах и чуть крепче, а ещё он только что помогал Максиму делать оладьи и потому его чёрная футболка присыпана мукой. Интересно, это добавляет мужикам брутальности?