– Ау! Мужики! – Свен, не выдержав, запрыгнул к ним на настил.
– Кхе! Кхм… Три медяка с человека, два… кхе! кхм! …с лошади, – просипел паромщик и снова замер, выпятив губу и округлив для важности глаза.
Сумасшедшая сумма. Головокружительная цена. В Хальморе за три медяка можно было купить разве что кружку самого мерзкого пойла, да и то не для того чтобы пить, а чтобы метнуть в драке сопернику в лицо.
– Идёт, – не раздумывая ответил Свен.
– О! Кхм. Тогда грузитесь. Кхе-кхе! – просипело в ответ.
Загрузились быстро, даже кони вели себя на удивление спокойно, ступая на неровные доски: прониклись нетерпением своих хозяев и тоже мечтали поскорее оказаться на том берегу.
Паром полз со скоростью улитки в жаркий день. Последний луч солнца мелькнул из-под тяжёлых облаков. На воде сразу стало прохладнее: путники натянули куртки и укутались в плащи, а Баас замотал свою птичью шею растянутым шарфом. Чем больше они удалялись от северного берега, тем резче и злее становились порывы ветра, тем сильнее швыряло скрипучую деревянную конструкцию.
Южный берег Кирулы встретил отнюдь не солнцем, теплом и виноградниками. Крупные, тяжёлые, но пока ещё редкие капли забарабанили по дощатому настилу, зашуршали по гальке и крупным камням. Пока медленно выводили лошадей, Свен за всех расплатился с паромщиками, накинув сверху пару монет. И ещё довольно долго, пока шум усиливающегося дождя не заглушил остальные звуки, слышал несущееся вслед сипение. В этот раз, по видимому, это были добрые пожелания.
Над головой вновь сомкнулись лиственные своды. Они немного уменьшили силу дождя, дав иллюзию защиты. Но первый же порыв ветра разметал тяжёлые мокрые ветви, обрушив на путников потоки воды.
– Свен, давай поторапливаться. Надо быстрее добраться до жилья! – басовитый голос Кромма с трудом перекрывал свистящий в ветвях ветер и шум дождя.
– Я знаю! На карте был обозначен постоялый двор вблизи переправы. Но по такой дороге быстрее нельзя.
И в подтверждение его слов, пегий оступился на скользкой глине. Дождь хлынул с новой силой, размывая очертания людей и деревьев. Крупный, сейчас сгорбленный силуэт Кромма проплыл вперёд. Следующий всадник выглядывал из капюшона, как дятел из дупла. А ехавшего за ним уже было не разглядеть.
Сквозь непрерывный шум до Свена донеслись откуда-то сзади повышенные голоса, а тут же прозвучал неестественный вой Шайлен. «Да что за чёрт!» – ругнулся про себя островитянин, махнул Кромму, мол, езжайте дальше, а сам повернул назад. Проехал мимо Бааса и Седрегунна и чуть не врезался в остальных.
Безусый Халла держал в поводу трёх коней: своего и двойняшек. Долан на земле склонился над сестрой.
– Что случилось? – крикнул Свен. В рот тут же затекла вода.
– Шайлен свалилась. Кобыла поскользнулась – и привет. Что-то с ногой, похоже, – Халла чуть не кричал Свену в ухо.
– У Шайлен или кобылы?
– У девчонки.
– Вот чёрт.
Вместе с Доланом они подняли сестру, с трудом разогнули её из скрюченной позы, в которой та сидела на земле и выла каким-то звериным, гортанным голосом.
– Шай, ты ехать сможешь?
– Ммм, я… Ммм, попробую-у-у… – девчонка висела на брате и хватала ртом воздух вместе с дождевой водой.
– Я возьму её к себе в седло, ни хрена она не попробует. Она и стоять не может.
Халла уже откручивал промокшие тюки с Долановой лошадки.
– Куда она свалилась, чем ударилась?
– Да я не знаю! Вот прям тут съехала и всё.
– Ногу подвернула? Головой ударилась? Что?!
– Да я не видел! Шай?
Девушка ничего не отвечала.
– Ладно, дай я её перехвачу. Залезай, потом сестру к тебе поднимем.
Когда, наконец, они водрузили девушку к брату в седло, и Халла повёл в поводу их лошадь вперёд, Свен понял, что уже в общем-то нет смысла куда-то спешить. Промокло всё. Чернющие плотные тучи и густые кроны деревьев поглотили те крохи света, которые ещё оставались.
Он присел в том месте, куда упала Шайлен, и провёл ладонью по земле. Ну конечно – из-под слоя глины торчали спинки горбатых валунов. Затем ладонь проскользила по какому-то торчащему острому углу – не приведи боги на такой кувырнуться. Пальцы провалился в глубокую щель, прошлись по повторяющимся одинаковым ложбинкам, снова трещина в камне, и вновь какие-то одинаковые впадины. Свен похолодел: