Она просто лежала там и трахала себя, пока я тут умирал. Ебанутая Грейнджер. Грязнокровая Грейнджер. Мерлин-как-хочу-трахнуть Грейнджер.
Я слышал эти хлюпающие звуки. Это ещё хуже, чем её стоны, которые становились всё громче и громче. Я этого не вынесу. Просто, блядь, не вынесу. Ты не можешь заставлять меня так сильно хотеть тебя. Мне это не нравится. Мой член — предатель. Я не позволю тебе так издеваться надо мной.
Я вышел из своего укрытия, пряча возбуждение мантией. Ей было наплевать. Она продолжала трахать себя так, будто это последняя мастурбация в её жизни. Я достал палочку и, взмахнув ей, создал мощную волну в бассейне, которая окатила её разгоряченное тело.
Грейнджер вскрикнула.
— Кто здесь? — она резко села и протерла глаза руками, убирая с них розовую пену. Увидев меня, она в ужасе застыла.
Я же стоял с довольной ухмылкой. Её выражение лица стоило потраченных усилий и моей выдержки. О да, Грейнджер. Такой твой ошарашенный вид — это лучшее, что я видел в своей жизни.
Она растерялась, продолжая смотреть на меня с приоткрытым ртом. Капли воды стекали по её голому телу. Я следил за одной из них, которая оставляла мокрую дорожку вокруг соска. Какой вкус будет у капли, если я слижу её с груди?
Не-ет, не об этом я сейчас должен думать. Нужно опустить, унизить, отомстить за то, что втоптала мою гордость в свою же грязь. За эти стоны и за мой стояк. Грёбаная Грейнджер.
Я сверлил её взглядом. Глаза в глаза. Знала бы ты, сколько сил мне стоило не опускать их к твоему грязному телу. Она сжималась, пытаясь прикрыться, бегло окидывая взглядом ванну в поисках возможного убежища.
Стесняется. Ну конечно. Мерлин всемогущий! Эта развратная бестия стесняется!
В моей голове что-то щелкнуло. Возникло некое подобие плана. Верно. Просто так унизить её — это скучно. Она же сделает всё, что захочу, лишь бы я молчал. Лишь бы не разрушился образ тихой отличницы. О да, героиня войны… Я устрою тебе сладкую жизнь.
— Что, Грейнджер, никто не хочет тебя трахать? — на всякий случай я ещё больше запахнулся мантией. Она не должна заметить моего стояка.
— Иди к чёрту, Малфой, — сквозь зубы процедила она, прикрывая грудь руками и сжимая бедра. — Убирайся отсюда! — звонко прокричала, зажмурив глаза. Её чуть ли не трясло. От стеснения или страха? Хотя скорее от стыда. Как забавно за ней наблюдать.
— Не ори, вообще-то, уже комендантский…
Она резко соскочила в бассейн, скрывая своё тело в пене. Руками подгребала к себе всё больше и больше розовых пузырей, пока чуть ли не погрязла в них с головой.
— Пошёл вон!
Кажется, я услышал всхлип. Плачь, Грейнджер. Я хочу увидеть твои слёзы. Хочу видеть твою ненависть. Давай, покажи мне.
Но она лишь злобно смотрела перед собой, стискивая зубы так, что у нее, наверное, сводило челюсть.
— Я могу уйти… — я пытался не показывать ликования. Великолепное чувство, когда загоняешь девушку в угол. Мерлин, да она теперь шарахаться от меня будет. Сказочно.
— Так вали! — она вновь закричала и в этот раз посмотрела на меня, выливая всю злость и ненависть. Не поможет, сука.
— Кому же рассказать об этом инциденте в первую очередь? — задумчиво сказал я. — Может, Блейзу? Или Пэнс? — я медленно приближался к ней. Несмотря на то, что все её тело скрывала вода, возбуждение не позволяло мне расслабиться. Чёртов член, когда же ты будешь подчиняться моему разуму? — Будет уморительно обсудить это в гостиной Слизерина, что думаешь, м?
Я уже стоял на бортике бассейна и присел на корточки, чтобы не упустить ни одной её эмоции. Хотелось напугать её. Заставить биться в истерике. Пусть знает, где её место. Желание заставить подчиняться и дёргать за ниточки застилало разум. Как же хочется сломить эту гриффиндорскую гордость. Чтобы её вздернутый подбородок хотя бы сейчас не выводил меня из себя. Я уничтожу тебя, Грейнджер.
В её глазах мелькнул испуг. Она не двигалась, хотя я каждой клеточкой тела чувствовал её желание отстраниться. Я сидел прям за её спиной. Она чуть повернула голову, чтобы видеть моё лицо, но не отходила, продолжая прятаться в своей пенной норе.
— Ты не посмеешь, — её голос дрожал.
— И что же мне помешает? — вкрадчиво поинтересовался я, наклоняя голову вбок.
От неё пахло ванилью и сексом. Это самое ужасное сочетание, засевшее на дне моих лёгких. Я никогда не смогу выкашлять из себя этот аромат. Почему она не пахла как грязь? Так было бы гораздо легче. Хотя бы для моего члена.
— Я прокляну тебя так, что ты будешь позориться до конца года.
— И почему же я не верю твоему испуганному голосу, Грейнджер?
Я вздохнул, с усталым взглядом ожидая хоть какого-нибудь ответа. Она сжала губы, а после вновь одарила меня волной презрения.
— Уж я придумаю, как заставить тебя пожалеть, змеёныш, — она буквально прошипела это.
Я присвистнул. Это становилось всё забавнее.
— Ну конечно, — усмехнулся я. — Передо мной ведь самая одарённая волшебница столетия, которая не умеет запирать двери. Я уже трясусь, видишь?
Я откровенно издевался над ней. Она сидела в пене и разве только молнии в меня не метала. Хорошо, что у нее не было палочки. Иначе мне бы действительно не поздоровилось. Даже боюсь представить, на что способна её больная фантазия.
— Чего тебе надо от меня, Малфой? — она скрестила руки на груди, переходя в окончательное наступление. Видимо, уже успела оправиться от изначального шока. Пора действовать, пока мой член не заставил меня сделать непоправимое.
— Вижу, что мозг у тебя всё же имеется, — я не удержался от ухмылки, за что получил ещё один свирепый взгляд. Даже не знаю, что мне нравилось больше: её стоны удовольствия или карие радужки, переполненные негодованием. — Я могу и промолчать, если ты выполнишь одно моё желание.
Соглашайся, Грейнджер. Ну же.
— Серьёзно? — она подняла брови, глядя на меня как на глупого ребёнка. Словно сверху вниз. Хотя именно эта сучка была внизу абсолютно голой. Как же хочется придушить тебя.
— Абсолютно.
— Иди к чёрту.
Мразь. Гордая, развратная мразь.
— Это твой выбор, — голос с нотками стали, но я всё ещё надеялся, что она сломается. Пожалуйста-блядь-согласись. Пена немного осела, и я видел часть её груди, которую она чуть приподнимала скрещенными под ней руками. Сколько раз мне придётся дрочить, чтобы успокоиться? Твою ж мать. Кончать в собственный кулак — отвратительно. — Готовься к последствиям, — бросил я, уже приподнимаясь.
Запах ванили прекратил сковывать мои лёгкие. Так должно быть лучше, но нет. Мне ни хрена не лучше. Меня тянуло обратно каким-то магнитом. Магнитом, блядь, ага. Мой член тянул меня обратно.
Я не спеша направился к выходу, проклиная каждую колонну в этой ванне. Нужно убираться отсюда, не оглядываясь. Уже завтра она пожалеет, когда все взгляды в Большом зале будут направлены на неё. Она пожалеет.