На следующий день мы набрели на остов разбившегося самолёта. Внутри не было никого и ничего, будто кто-то побывал здесь до нас и выскрёб все, имевшее малейшую ценность. Пришлось идти дальше.
Закат мы встретили на краю нашего мира. Город обрывался резко, будто отрезанный, огромный циркуль очертил невидимую линию, и там, где она прошла, не осталось ничего. Обломки.
- А что будет, если мы спрыгнем? - Лиза сидела и смотрела вниз, на мешанину конструкций, которые поддерживали Город, его улицы, землю, растения, птиц и нас.
- Разобьёмся.
- Не думаю, - она нахмурилась.
Я отошёл от края. От вида неба, пустоты, в которой нас удерживало лишь чудо - или мысль неизвестного разума, что казалась не меньшим чудом, - меня мутило. Потому гостей я увидел первым.
Из-за домов тихо выступили фигурки детей. От мала до велика, но вряд ли кто-то был старше шестнадцати, одетые кто как, в изорванные, грязные тряпки.
- Лиз, глянь.
Она обернулась. К нам подошла высокая брюнетка, хмурая и сердитая.
- Ещё одни... Из центра?
- Нет, мы из Петровска, - ответил я. Толпа позади засмеялась, даже совсем крохи захихикали, подражая старшим.
- Да, от фонтана пришли, - Лиза сообразила быстрее.
- Давно тут?
- Он - два месяца, а я дней пять.
- Хм, - брюнетка посмотрела на меня. - Как же он продержался? Хотя... Чего нам бояться?
- А вы местные?
- Как и вы.
- Тоже очнулись...
- ...после смерти. Умудрились под Городом умереть.
- Как и мы.. А пробовали отсюда уйти?
- Пробовали. Я спрыгнула. Появилась тут же, только через месяц и с ранами.
- А самолёт?
- Ты знаешь, как починить? Сможешь добыть топливо? Нет?.. Тогда добро пожаловать в Город.