«Про шпионов»
Как и все дети 60 – 70-х годов прошлого века, мы безумно любили кино. Нашему поколению и в самом деле крупно повезло. Потому, что именно на этот период пришлись такие фильмы, как «Морозко», «Конёк-горбунок», «Неуловимые мстители», «Белое солнце пустыни», «Бриллиантовая рука», «Золотой телёнок», «Фантомас» и многие другие, что сегодня нам демонстрируют по телевизору по нескольку раз, поскольку ничего подобного в новых «демократических» условиях создать, почему-то, не удаётся. Мы совершенно не обращали никакого внимания на титры, на имена режиссёров (Роу, Гайдай, Данелия, Алов, Наумов). Нам просто нравились фильмы. Причём, почти все.
Несмотря на то, что билет на детский сеанс стоил всего-навсего 10 копеек, тем не менее, походы в кинотеатр для нас были явлением нечастым. Пойти же, всем двором – это настоящее событие. Одно из них запомнилось на всю жизнь.
Кара прибежал к нам весь запыхавшийся и взволнованный:
– Дураки! В «Бахоре» («Весна» – один из трёх крупных кинотеатров города, находившийся рядом с нашим домом) идёт новая кинуха, а вы здесь в футбол играете… Скорее собирайтесь, пока не все билеты раскуплены!
– А что за фильм? И вообще: про что? – поинтересовался кто-то из ребят.
– «Пиросмани» – загадочно произнёс Кара и добавил для пущей надёжности – Про шпионов!
Через десять минут, с трудом уговорив своих родителей, мы всем двором двинулись в направлении кинотеатра, бурно обсуждая по пути возможный сценарий и захлёбываясь от эмоций, в предвкушении предстоящего просмотра. К счастью, возле касс не было ни единого человека. «Повезло» – решили мы, и, быстро приобретя билеты, довольные шагнули вовнутрь. Тогда мы ещё не знали, что окажемся единственными зрителями на весь кинозал.
Забегая несколько вперёд, скажу, что став уже взрослым, мне вновь доведётся посмотреть (но уже – целенаправленно) этот замечательный фильм, рассказывающий о горькой судьбе уникального грузинского художника-самородка Нико Пиросманишвили (реж. Г. Шенгелая, 1969г) – одного из самых ярких и самобытных представителей, так называемого, «наивного искусства», творчество которого не может оставить равнодушным истинного ценителя и поклонника мировой живописи. Конечно же, это далеко не детский, и уж совсем не «шпионский» фильм.
Полагаю, читателю нетрудно будет представить – что за шок мы все испытали, заплатив кровные десять копеек и получив вместо ожидаемого остросюжетного детектива, скучный и непонятный нудный фильм о каком-то художнике-неудачнике.
Поначалу, мы терпеливо ждали, надеясь, что «вот сейчас» закончится вступительная часть и… начнётся. Однако по прошествии довольно продолжительного времени, наши физиономии вытянулись, когда мы вдруг обратили внимание на то, что двери «выхода» распахнуты настежь. Редкие любопытные прохожие прямо с улицы заходили в зал и, задрав голову на экран, наблюдали несколько секунд, после чего также равнодушно покидали помещение. Нам стало до боли обидно: как это мы в очередной раз могли довериться этому лгуну и обманщику?! Кстати, а где он сам?
Предусмотрительный Кара, ещё с самых первых минут раскусив, что скоро его начнут бить, вовремя и бесшумно смотался от греха подальше. Он встречал нас на подходе к дому, в три погибели сгибаясь от смеха и тыча в нас пальцем. В эту минуту мы готовы были его растерзать. Допустив нас ещё на некоторое расстояние, он со всех ног пустился наутёк, в сторону дома. А мы пережили очередное моральное потрясение.
Он же – Кара, он же – Ашраф…
Не могу сказать с достоверностью, ЧТО именно послужило толчком к рассекречиванию настоящего имени нашего героя: то ли «хрущёвская оттепель», то ли «брежневский застой», то ли фильм Т. Лиозновой «Семнадцать мгновений весны», недавно вышедший на экраны телевизоров, но факт остаётся фактом.
В один из дней Кара вышел из подъезда намного серьёзнее и мрачнее обычного. И, несмотря на все предпринятые нами меры предосторожности, детское любопытство, всё же, оказалось сильнее: столь долгую артистическую паузу никогда ранее выдерживать ему не доводилось. И результат не замедлил сказаться. Наконец, когда мы его уже совсем вплотную окружили, засыпав вопросами, он глубоко вздохнул и милостиво нам открылся: